Валентин Юдашкин

«Надо быть одетым к месту» Беседовала Елена МИЛИЕНКО, Фото Ирина НОСОВА   Валентин Юдашкин – известный российский кутюрье, заслуженный деятель искусств Российской Федерации, член-корреспондент Синдиката высокой моды Парижа. Его модели хранятся в Музее Костюма Лувра, в Калифорнийской Музее Моды, в Государственном Историческом музее в Москве, в Международном музее Олимпийских игр.

Дом моды Валентина Юдашкина – как живой организм, полный художников, в этом коллективе трудятся около трехсот человек. Справиться с таким количеством творческих личностей нормальный человек не в состоянии. Судя по всему, директором дома моды тоже нужно родиться, как и главным режиссером.

В этом смысле дом моды мало чем отличается от академического театра. С этой аналогии мы и начали наш разговор с Валентином Юдашкиным. – Я с удовольствием хожу в театр, и есть ряд московских театров, которые я могу назвать любимыми. Но сказать, что мне повезло работать в театре, не могу. Потому что не пришлось, или я не нашел своего режиссера.

Одним словом, что-то не сложилось. Хотя я человек театральный.

– Валентин, сейчас много новаторских постановок. Приходилось ли быть на спектакле, который бы вас шокировал?

– Знаете, к сожалению, я не попадаю на такие спектакли. Может быть, не приглашают. Так получается, что в основном я хожу на классику. Вот хотел попасть на «Голую пионерку», но так и не смог.

И еще приглашали на скандальный спектакль в Большом, но на него я тоже не доехал. Зато был на красивейшей премьере в начале сезона в театре на Таганке. Сейчас они готовятся к новому сезону, и меня уже пригласили на премьеру.

Когда есть время, хожу в «Ленком», иногда в театр им. Маяковского.

– Вас можно назвать хорошим зрителем. И премьеры посещаете, и работы театральных деятелей не критикуете.

– Понимаете, все-таки для меня любой поиск – это творческий поиск, большая работа. Может, некоторая оценка этого труда придет чуть позже. Порой получается так ярко, что, может быть, режет глаз.

Возможно, это просто несвоевременно. Но если в этом есть художественный смысл, если это на самом деле новый язык, он мне не понятен, он критикуется, значит, человек нашел новое. Это всегда сложно – найти новую форму, новое представление.

Вынести на суд, и чтобы в один день все сказали, что это гениально и отлично – не бывает так. Если это настоящее искусство – оно спорно. И это заслуживает уважения.

– Что вы можете сказать о современном театральном зрителе?

– Приятно то, что театральная публика меняется. Замечательно, что в театр стоят очереди. То, что есть спектакли тонкие, понятные, звучные, яркие. Есть классические произведения, на которые ходят из года в год.

И главное, в театре много молодежи. На фоне поп-индустрии и поп-культуры все-таки очень высоко ценится сценическое искусство, хорошая игра. Я люблю, когда меня приглашают на театральные капустники в школу-студию МХАТ, это такая кузница кадров. Когда приходишь к ним на какой-либо праздник, то понимаешь, что там очень сильная молодежь и фантастические педагоги, которые ведут эту школу.

И главное то, что в российском театре очень сильны и высоки традиции. И, конечно, наши актеры значительно отличаются от своих западных коллег в лучшую сторону.

– То есть, по вашему мнению, наш театр жив?

– Да, конечно. Причем с новой динамикой, с новым решением художественного пространства, художественного языка, музыкальным решением. С новыми технологиями.

Это, конечно, очень хорошо.

– Валентин, вы шьете для многих «звезд» эстрады, а есть ли среди ваших клиентов театральные актеры?

– Да, и немало. Например, первый смокинг я начинал делать для Александра Калягина еще много-много лет назад. А взять, к примеру, классическое искусство: и Юрий Башмет, и Владимир Спиваков, да и многие другие, выступают в наших концертных фраках.

Мою одежду носят и театральные актеры, и деятели кино.

– А вы как-то корректируете их требования, даете рекомендации? Не секрет, что артисты – народ капризный.

– Ну, уж если они к нам пришли, значит, хотят носить вещи в стиле Дома моды Валентина Юдашкина. Мои клиенты доверяют мне и моему вкусу.

– Валентин, скажите, какая коллекция дороже вашему сердцу? Первая, показанная в 1987 году в Москве, или коллекция «Фаберже», которая в 1991 году произвела фурор в Париже и сделала ваше имя известным всему миру моды?

– Конечно, первая. Ведь первая она всегда первая. Это как первая любовь, как первое признание.

Она самая дорогая из всех, даже из тех, которые еще будут. Важно все: идея, поиск, проект, конструирование, момент развития. Но все идет от эскиза.

Главное – это все-таки бумага, когда художник оформляет какую-то концептуальную идею. А рождение в материале – это уже совершенно иное.

– Случается, что воплощенная модель значительно отличается от задуманной идеи?

– Нет, очень редко. Мы на 99 процентов придерживаемся эскизов. Потому что главное идея, она важна.

И куда бы ты ни уходил, приходишь опять к ней. Многие вещи приходят внезапно в примерочных, в студиях, на манекенах, на живой модели. Это старый французский метод – метод наколки, драпировки.

Да и сама ткань диктует фактуру, форму, цвет. В ткани правильная линия может вдруг сломаться и дать новый объем. Существуют более тонкие вещи, когда можно найти фактуру в цвете.

И в динамике, конечно.

– Статус члена-корреспондента в Синдикате Высокой моды во Франции, полученный вами в 1996 году, как-то изменил вас? Может, вы ощутили груз ответственности? Или же решили, что достигли вершин и стремиться дальше незачем?

– В моде нельзя чего-то достигнуть. Мода – это этапы большого пути. Что касается статуса, естественно, это была большая честь, оказанная художнику Советского Союза.

Тем более мне пришлось практически бегом учиться понимать французский шик, французские принципы, основы, школу. И в первую очередь школу создания моделей от кутюр. И то, что меня пригласили членом-корреспондентом в Синдикат Высокой моды – это большое признание.

Потому что Синдикат – уникальная организация.

– И вы до сих пор являетесь единственным представителем России?

– В принципе, если говорить о тех, кто официально участвовал в показах от кутюр, то, да, я единственный представитель России.

– Это правда, что вы собираетесь разрабатывать новый стиль российской армии?

– Дело в том, что на разработку стиля для российской армии идет большой тендер, и мы в нем участвуем наряду с другими организациями. Это большая компания, объявленная Минобороны. Мы как активные участники общественной жизни тоже включились в борьбу за тендер.

Но на фоне всех НИИ у нас самое громкое имя, поэтому СМИ выхватили одних нас и пишут о том, что наш Дом моды будет работать над новой военной формой.

– Валентин, интересно знать ваше мнение об образе современного мужчины? Каким вы его видите? Сейчас, к сожалению, прослеживается тенденция на элементы женственности в мужской моде.

Или же, напротив, создается чересчур брутальный образ с лысым черепом и небритым лицом.

– Во-первых, как все искусство, мода многополярна. Как образность и стиль человека, который тоже уникален, разный, как и его характер, как и восприятие цвета, фактуры. На мой взгляд, главное – надо выглядеть соответствующе внутреннему состоянию и быть одетым к месту и ко времени. Одежда 16–17-летнего юноши не подходит 25-летнему мужчине, как бы хороша она ни была. Когда мужчине за пятьдесят, и он хочет выглядеть моложе, он все равно не должен одеваться, как подросток, это выглядит смешно и конфузно.

Поэтому не все, что смотрит с листов глянцевых изданий и картинок – это отлично. Надо точно понимать себя и себя в обществе. Потому что Мода может как подсказать человеку, так и посмеяться над ним.

– Как вы относитесь ко всему новому?

– Я люблю экспериментировать, меня это радует, интригует. Жизнь меняется, и мы не должны стоять на месте.