Андрей Дрознин

«Что мы наделали с телом!»   Андрей ДРОЗНИН – признанный специалист по пластике. Как приглашенный режиссер по пластике, он ставит спектакли в ведущих театрах столицы. Не только в Москве, не только в России, но и в других странах мастер-классы Дрознина пользуются бешеной популярностью. Среди учеников Андрея Борисовича множество звезд. Невозможно поверить, что в феврале ему исполнилось 70.

Судьба привела Дрознина в Щукинское училище сложным путем: «Я оканчивал Львовский политехнический институт по специальности инженер-строитель и был создателем молодежного эстрадного театра, где занимался пластикой. И когда увидел афишу, гласящую, что во Львов приезжает «Эктемим», который создал Александр Румнев, актер и педагог по пластике таировского Камерного театра, я понял, что должен пойти. Тренингом в «Эктемиме» занимался Зосима Злобин. Так получилось, что Злобин приехал раньше всей труппы: я его водил по Львову, а потом в парке посадил на скамеечку и показывал свои импровизации. Он спросил: как вы тренируетесь?

В основном танцую импровизации, ответил я, иду за звуком. И стал танцевать то, что слышал – ветер, шелест листвы, репродуктор. Тогда он сказал – бросьте инженерию, ваше будущее – пластика».

Сейчас Дрознин ставит спектакли, пишет книги о культуре и теории сценического движения и преподает в Щукинском. Состояние здоровья студентов – главная головная боль педагога: «Образ жизни мешает. Половина моей новой книги посвящена тому, что мы наделали с телом. Не поняв этого, невозможно создать серьезную систему подготовки современного актера.

Раньше ситуация была такая: предполагалось, что есть некий человек, нормальный: в детстве бегавший, лазавший по деревьям, игравший в догонялки, занимавшийся спортом. Потом он приходил в театральную школу, где его учили более совершенным формам владения телом, выводящим его на иной уровень пластической выразительности. Сейчас же приходит все больше молодых людей, у которых разрушен этот базовый природный уровень.

И вопрос в том, чтобы восстановить их тела в самом что ни на есть клиническом смысле – мы сейчас все работаем немножко по программе лечебной физкультуры».

И дело не только в детстве, проведенном за компьютером, сокрушается Дрознин: «Все сделано, чтобы человек стал инвалидом. Одни парты в школах чего стоят! Детство без подвижных игр.

Я собираю досье о состоянии здоровья детей, и по этим данным нет ни одного идеально здорового выпускника школы. Сейчас вопрос не стоит – можно ли в каждом развить высочайшую пластическую культуру. Сейчас мы усмиряем свой творческий раж, чтобы восстановить все потерянное. Точнее говоря, делаем то, о чем говорил Станиславский: «Надо доразвить и подготовить наш телесный аппарат воплощения так, чтобы все его части отвечали предназначенному им природой делу». Но, к сожалению, далеко не всех можно вытащить на этот уровень.

Если сравнивать день сегодняшний с тем временем, когда я с Константином Райкиным ставил «Маугли» в Театре-студии Олега Табакова – небо и земля. За эти тридцать пять лет мир рухнул в смысле физической оснащенности человека. В науке такое состояние называется точкой невозврата. Тело невостребовано, оно никому не нужно, и Бог бы с ним, если б эти люди шли в кулинарный техникум.

А получается, что эмоция и чувство в актере светятся, но могут и не пробиться через это тело».

Со взрослыми актерами несколько проще, говорит Дрознин, у них гораздо больше готовности, но физический аппарат уже начинает увядать, если это не гении: «Актеры от бога, одаренные врожденной формой, – это Леонов, это Евстигнеев. Но есть и второй тип: работник, который занимается собой. Они трудятся, держат форму. Посмотрите на 90-летнего Зельдина!

Это люди, которые понимают значимость внешней формы и собственной телесности, которые взяли на себя ответственность, им не нужен репетитор с кнутом и пряником».

Оказывается, Дрознин не делает никаких секретных упражнений, чтобы поддерживать себя в форме, а просто с утра до ночи работает: «Я все время должен быть готов к показу. У меня был случай, когда артист, который должен был перенести с места на место актрису, сказал: «Вам хорошо трепаться, а делать надо мне». И я, обхватив одной рукой актрису, приподнял ее и, держа на весу, говорил, пока этот актер не извинился.

Не обязательно мочь все, но к провокационному вызову надо быть готовым всегда. Дело в том, что я люблю свою работу, и хочется делать ее как можно дольше!»

Дрознин периодически исполняет лишь серию упражнений для позвоночника – при резких нагрузках, особенно страховках, бывают проблемы, а в остальном для поддержания физической формы шести уроков в день достаточно. Иногда Дрознину случается работать и с не театральными людьми, мастер утверждает, что этот его опыт в ближайшие годы будет востребован социумом, иначе нас ждет катастрофа: «Нужен уже не стрейчинг или шейпинг, а усилия, чтобы почувствовать свое тело. Для этого нужно прежде всего понять необходимость этого, а потом искать педагога.

Я сейчас работаю над созданием как раз такого центра, куда может прийти человек с улицы. Мы работаем над восстановлением многих утерянных качеств, скажем, суставно-мышечного чувства, ведь в любом движении участвует огромное количество мышц и суставов, и большинство людей не задумывается об этом. Большую часть жизни мы проводим в состоянии анабиоза, в состоянии беспамятства, а главное – бесчувствия.

Когда я студенту даю упражнение на рапид – через десять минут его уже тошнит от своего тела, оттого, что он все время должен быть включенным, концентрируясь на замедленном движении».

Конечно, бывают и сложности: то студентка рыдает, боясь сделать сальто назад, то и просто не получается какое-то движение: «Нужно понимать, что человек всегда имеет право на ошибку. И вместо того, чтоб истерить, когда что-то не получается – надо эту энергию потратить на обучение».

Но самое главное, говорит Дрознин, не останавливаться: «Как только вы перестаете делать новые движения, то ваш мозг перестает решать новые задачи. В этом заключен феномен консерватизма старых людей: тело перестает работать, а вслед за ним и мозг. Отсюда, следовательно, интерес долгожителей к нагрузкам – чтобы держать мозги в порядке, а не ради физического здоровья».

Словарь

Сценическое движение – одна из основных дисциплин, которую преподают студентам театральных вузов. Включает в себя все проявления физической культуры. Тут и фехтование, и сценический бой, и танец, и акробатика, и даже этикет – мало ли, вдруг актеру придется играть роль придворного, и нужно будет сделать глубокий реверанс.

Система Станиславского – по мнению Андрея Дрознина, единственная реально существующая театральная система, так как она наиболее полно отражает все тонкости актерской профессии. Все остальные наработки, по сути, можно назвать методиками. Многие из них, безусловно, полезны и сыграли огромную роль в становлении мирового театра.

Биомеханика – как раз одна из таких методик, созданная великим русским режиссером Всеволодом Мейерхольдом. Для начала ХХ века это был прорыв: придуманная в то время, когда механика была главной радостью человечества, биомеханика стала приметой своего времени. Сейчас, считает Дрознин, никак нельзя ставить во главу угла всеобщий научно-технический прогресс, необходимо возвращаться к своей человеческой натуре.

Рапид – одно из самых сложных упражнений, когда человек двигается, словно в замедленной киносъемке, которая как раз и называется «рапидом». Долгое (от 10 минут) существование в таком замедленном ритме делает каждое движение необычно трудным.