Большому больше нечего сказать?

Суд принял половинчатое решение по иску Цискаридзе Татьяна ВЛАСОВА   12 апреля Тверской суд Москвы частично удовлетворил иск Николая Цискаридзе, который пытался оспорить два выговора, вынесенных ему руководством Большого театра. Как известно, дисциплинарные взыскания были наложены на премьера балетной труппы за «несанкционированное» общение с прессой. Интервью и комментарии, которые давал Цискаридзе, не были согласованы с пресс-службой театра и содержали критику, в том числе в адрес Анатолия Иксанова.

По итогам 6-часовых слушаний было вынесено половинчатое решение, не удовлетворившее ни одну из сторон: первый выговор, причиной которого стало «порочащее» интервью в «МК», был отменен,  а второй, связанный с интервью Цискаридзе русской службе BBC («Должно быть уволено все руководство Большого») и программе «Совершенно секретно», был признан обоснованным.

По трудовому кодексу ГАБТ все контакты с представителями СМИ организуются только пресс—службой, кроме того, работники обязаны воздерживаться от негативных оценок деятельности театра, его руководства и других сотрудников. В суде представители ГАБТ, Анна Иванова и адвокат Алина Кудрявцева, доказывали, что поведение Цискаридзе является нарушением правил корпоративной этики и наносит колоссальный ущерб имиджу Большого театра: «Актуальная судебная практика, в том числе по репутационным делам, исходит из того, что если негативные высказывания допускаются в отношении менеджмента и руководства, то это непосредственным образом умаляет репутацию организации». В качестве подтверждения своих слов они приложили к делу исследование «Левада-центра», отражающее общественное мнение о Большом театре.

Адвокат Николая Цискардзе, Светлана Володина, и сам артист настаивали на том, что «имидж Большого театра – это имидж артистов, танцующих на его сцене и создающих ему славу. Если руководство Большого позволяет себе делать намеки на их причастность к совершению преступления, то роняют имидж именно эти намеки». Цискаридзе неоднократно подчеркивал, что все его заявления были сделаны в ответ на высказывания администрации Большого театра: «Мне пришлось отвечать на уже сказанное, на те претензии, которые почему-то мне прямо или косвенно предъявлялись».  Так, по словам артиста, служба BBC обратилась к нему уже после того, как в «Daily Telegraph» вышла большая статья, где генеральный директор Анатолий Иксанов очень нелицеприятно о нем отзывался и говорил, что тот имеет отношение к нападению на Сергея Филина. «Конечно, меня возмущают всякие намеки на мою причастность к этому делу, – сказал на суде Цискаридзе. – Какое право имеют люди меня бездоказательно обвинять, на меня намекать и делать безапелляционные заявления. Я заинтересовал BBC только потому, что моя фамилия уже трепалась во всех ведущих английских изданиях». Обвинения в адрес артиста прозвучали и интервью журналу «Сноб», где Анатолий Иксанов открыто заявил, что хочет уволить Цискаридзе и собирает для этого внешне законные основания.

Это интервью адвокат процитировала на слушаниях и приложила к делу.  Анатолий Иксанов и ранее не скрывал, что хочет выдворить Цискридзе из театра: «В прошлом году у него была попытка расторгнуть со мной срочные трудовые отношения как с педагогом-репетитором – не вышло», – рассказал танцовщик.

Два выговора, которые по трудовому законодательству дают право уволить сотрудника, адвокат Николая Цискаридзе объяснила гонениями на артиста и намерением гендиректора выдворить его из Большого театра. Она напомнила, что администрация театра инициировала собрание, на котором и.о. худрука балетной труппы Галина Степаненко зачитала интервью Цискаридзе в «МК» и предлагала педагогам-репетиторам подписать докладную с заранее заготовленным текстом. Но ни один педагог это не подписал. «Все сказали, что, если руководитель хочет сводить со мной счеты, пусть сводит сам. Они принимать в этом участие не будут», – добавил Цискаридзе. Выговор он получил за то, что в программе «Совершенно секретно» прокомментировал эту ситуацию: «Происходят омерзительные вещи в Большом театре <….> и по-человечески только слово «иуда» можно применить».

Галина Степаненко была возмущена этим определением. В докладной записке она довела до сведения руководства, что Цискаридзе дает интервью, в которых оскорбляет ее лично и некорректно отзывается о Большом театре. На суде адвокат танцовщика пояснила, что слова, которые ГАБТ счел оскорбительными, прозвучали именно в ответ на сбор подписей. «Цискаридзе был вынужден отвечать на вызов и, кроме того, он имеет право на собственную точку зрения», – подчеркнула Володина. 

Основанием для выговора послужили и претензии Цискаридзе по охране труда. В интервью он говорил, что артистам балета своевременно не оказывают медицинскую помощь, и подтвердил это на суде: «Когда мы получаем травму, нам, прежде всего, нужен хлорэтил, холод. Если вы сейчас пройдете по театру, то не найдете ни одной баночки хлорэтила, а использовать это надо сразу». Об этом Цискаридзе заявлял и на пресс-конференции, которая проводилась Большим театром совместно с Бакулевским центром.

Обсуждал и с генеральным директором, и с каждым худруком балетной труппы, а в Большом они меняются каждые два года.

На суде поднимался и вопрос зарплат балетных артистов, который Цискаридзе тоже обсуждал со СМИ: «У нас есть основной оклад, есть оклад за выход на сцену и президентский грант. Второй и третий пункт регулируются руководством. Если вас не выпускают на сцену, а в этом месяце у меня нет спектаклей, оклад будет гораздо меньше.

Судя по всему, у меня нет спектаклей и в мае месяце. Вы считаете, это достойно человека, который столько лет приносил успех Большому театру и является не самым последним артистом?».

Завершая прения, адвокат Николая Цискаридзе еще раз подчеркнула, что представители театра извращенно понимают свободу слова как «свободу не критиковать руководство», и расценила выговоры как «гонение за критику». С компромиссным решением суда Володина несогласна. И Цискаридзе намерен подавать апелляционную жалобу, т.к. не видит разницы между двумя выговорами, один из которых отменен, а другой – нет: «Кроме того, что это – травля артиста, ничего не могу сказать. Это не первый год продолжается.

На вопрос, когда у меня следующие спектакли, представители театра не смогли ответить, так что – гнобят».

Пока судья огласил только резолютивную часть решения. Полную версию с пояснением мотивов, которым руководствовался суд, стороны получат 18 апреля.