Братья Розенталя

«Улыбнись нам, Господи!» в Театре имени Вахтангова Ирина Алпатова, фото Анатолий Морковкин   Того, прежнего спектакля, который Римас Туминас поставил в Вильнюсском Малом театре в 1994 году, увидеть не удалось. Но отзывы о нем были практически однозначного свойства – литовскую постановку «Улыбнись нам, Господи!» называли легендарной. Она шла много лет, побывала во многих городах и странах, на самых престижных фестивалях.

Сегодня Туминас решил вернуться к романам Григория Кановича «Улыбнись нам, Господи!», «Козленок за два гроша» и сделать новую версию спектакля в Театре имени Вахтангова. Насколько она действительно новая, судить трудно. Впрочем, многие из видевших тот спектакль, говорят, что в замысле и его воплощении изменилось не так уж и много. Изменилось другое – время.

Римас Туминас уже не впервые обращается к своим прежним победам. Не менее легендарный «Маскарад» в Москве тоже получил новую жизнь, но событийной ауры во многом лишился. Хотя свою задачу выполнил – еще раз погрузил российских актеров в мир традиционной литовской метафоричности и проверил их на органичность существования в этом мире.

Но опять же и времена были поспокойнее.

Нынешняя сцена порой превращается в арену – общественных столкновений, предъявления жестких авторских и человеческих позиций. «Высокое» искусство отходит на второй план, на первом же – четкое, прямое, личностное высказывание без обиняков. Это нормально, поскольку театр живо включается в социальный и политический контекст, а не парит где-то в облаках. Театр пытается услышать время, понять его, принять сложившуюся ситуацию или, чаще, резко ей возразить.

Не стоит воспринимать это как «детскую болезнь левизны», нынешние тенденции заслуживают уважения.

Но у Римаса Туминаса свои отношения со временем. Равно, впрочем, как у многих его опытных коллег по режиссерскому цеху. Они не сегодня сложились, но существуют уже давно и меняться, кажется, не собираются. Туминас и его театр не то чтобы противоречат сиюминутной ситуации, но находятся «над схваткой», в ней не участвуя.

Но кто-то же должен, наверное, в эпоху перемен говорить о вечном. Возможно и здесь найти какую-то истину, которая потом пригодится, многое прояснит.

А тут и сама тема располагает, потому что любое еврейское путешествие к земле обетованной является темой вечной, а эта дорога бесконечна. Пусть даже персонажи нынешнего спектакля недалеко собрались – из своего местечка в город Вильнюс, который грезится им самим «Ершалаимом». Пусть даже цель поездки вполне конкретна – повидаться с непутевым сыном-«революционером», покусившимся на самого губернатора.

Быть может, этого сына увидеть в последний раз, если не удастся спасти. Но уже здесь, как водится, вопросы конкретные и бытовые неумолимо движутся в сторону проблем бытия. Уход детей и одиночество стариков, деление на своих и чужих, поиски своего жизненного места, от территориального до глобального.

Отдельная история тут же обращается в притчу, проникается пафосом, набирает силу и звучность.

Вот тут, конечно, и возникает главная проблема. Притчевость и пафос, как бы ты не пытался относиться к ним с пониманием, все равно граничат с фальшью. Бьют по ушам так, что хочется эти уши на время закрыть.

Все эти актерские крики, карабканье по стенам, круговые пробежки не слишком убеждают. Тем более на фоне других моментов, приглушенно ясных, когда ты вместе с ними начинаешь кое-что понимать и даже задумываться о своем. Но из песни, давно написанной, слова не выкинешь…

Зато здесь можно по-прежнему восхищаться тем визуальным миром, который придумал постоянный соавтор Туминаса художник Адомас Яцовскис. Миром еврейским и одновременно с примесью вечных примет литовского спектакля – камень, дерево, вода, зерно… Как здорово и виртуозно быстро собирается новый импровизированный «ноев ковчег» – повозка, на которой герои отправляются в путешествие. Из самого разного скарба – чемоданов, сундуков, мешков.

И здоровенный сундук с повешенным на него женским портретом забавно символизирует лошадь. И Лазарек – Алексей Гуськов, не с хлыстом, но с палочкой в руке, этой лошадью не правит, но словно бы дирижирует. Ею и всей поездкой.
Ездоки – слаженное трио. Монументальный и молчаливый Эфраим – Владимир Симонов. Суетливый и нервический Лазарек в замечательном исполнении далеко ушедшего от своих прежних приемов Алексея Гуськова. Трогательный и трагикомический Авнер Розенталь – Виктор Сухоруков, похожий на новое и весьма своеобразное воплощение почти шекспировского шута.

Как и положено шуту, подчас затмевающему королей, Розенталь – Сухоруков становится центром этой истории, ее самым активным и непредсказуемым игроком, за которым можно наблюдать безостановочно и не уставая при этом.

В этом спектакле Туминаса вообще многое замешано на игре. То налетят «волки», то неопознанные «военные», то цыганские похороны обернутся буйной свадьбой, то в финале появятся странные люди в спецодежде и начнут опрыскивать дезинфицирующим раствором наконец-то добравшихся до городских ворот Вильнюса евреев. То Юлия Рутберг вдруг обернется грустной и хромоногой Козой с не атрофировавшимся человеческим поведением.

То сами путешественники залают, завоют, «встанут на задние лапы».

Да и к ним по ходу дела будут прибиваться разные странные личности. Например, патетический «Палестинец» – Павел Попов, весь в черном и со скрипкой в руках, ищущий недостижимую родину. Или некто Хлойне-Генех – Виктор Добронравов, непонятно куда и зачем идущий, вероятно, лишь бы не оставаться в одиночестве.

Партитура действия, не только музыкальная (как всегда, выполненная Фаустасом Латенасом), но и режиссерская, весьма неровна – то пульсирует звучными и подвижными моментами, то надолго застывает в монотонном покое.
На зрительский успех новая работа Вахтанговского театра, конечно, обречена. Во-первых, у нас принято ходить «на актеров», а у них здесь работы вполне достойные. Во-вторых, новый спектакль Туминаса (пусть он даже и не является таковым в полную меру), безусловно, привлечет внимание.

Да и сделан он, как всегда, профессионально. Но вот услышать время здесь вряд ли удастся, ощутить сегодняшний театр его частью тоже. Впрочем, подобное желание испытывают далеко не все зрители.

Да и выбор, к счастью, пока еще есть у каждого.