«Целый век играет музыка»
Елена АЛЕКСЕЕВА «Двое на качелях». Погоду на театре обычно делают спектакли большого стиля. Многофигурные, масштабные композиции, как правило, говорят о главном и стилистически выражают время.
Середина сезона в Питере пока определяется малыми формами: хитом стал моноспектакль Алисы Фрейндлих «Оскар и Розовая дама», следом идет дуэт – «Двое на качелях» в театре «Приют комедианта». Популярность пьесы Уильяма Гибсона нередко приписывают именно тому, что персонажей всего двое. Может, оттого она до сих пор до конца и не разгадана, что кажется самоигральной.
Ее используют для бенефиса двух звезд (как было в «Современнике») или одной звезды (как было у Виктюка, когда героиню играла прима-балерина Наталья Макарова).
Вениамин Фильштинский избрал иной путь. Сама пьеса ему видится звездой номер один, актерам же предстоит дотянуться до ее высот и глубин. На роль Гитель режиссер пригласил свою ученицу актрису МДТ – Театра Европы Елену Калинину, а на роль Джерри – более опытного Дмитрия Воробьева.
В пьесе, впрочем, герои тоже разнятся по возрасту: ему тридцать три года, она моложе. Однако для режиссера был важен не столько возраст, сколько духовный опыт участников спектакля. Как им понять драмы персонажей, если сами не жили, не страдали, не набивали шишек?!
Над текстом пьесы режиссер поработал, существенно сократив, избавив от архаизмов, от примет американского быта 1950-х. Действие, конечно, происходит в Нью-Йорке, о чем напоминает декорация, по зеркальным граням которой бегут, словно нескончаемая реклама, титры. Но встреча двух одиночеств могла состояться и в другое время, и в другом месте.
Оттого и в титрах, и вообще – между строк – мелькают параллели с чеховской «Чайкой».
Режиссер делает контекст еще более широким. Прежде чем зазвучит привычный американский джаз, мы слышим арии из оперы «Дидона и Эней» и ухватываем в бегущей строке перевод диалогов, напоминающий об этой античной истории. Считается, что «Двое на качелях» – о любви. Новая постановка обнаруживает в пьесе недочитанные пласты и смыслы. Одиночество и духовные искания, метания критического возраста и потребность обрести опору в мире, где все так шатко и зыбко… Что выше – жизнь или искусство?
Что важнее – любить или быть любимым?
Многозначность пьесы влечет за собою многослойность образов. Елена Калинина играет вариации на темы Нины Заречной, словно на наших глазах решая вопросы: талантливая ли она танцовщица или ее «авангардизм» – издержки молодости. Сомнения сменяются отчаянием, надежды – разочарованием.
Но Гитель, слабая, тоненькая, хрупкая, оказывается сильней своего избранника. Ее великодушия и мужества хватает на двоих. Танцевальное соло, которое хореограф Сергей Грицай сделал опорой роли, имеет отношение не только к профессии девушки.
Это крик отчаяния, голос ее души. Это пьеса Кости Треплева.
У Джерри тоже есть свое соло, но если Гитель летает на качелях, то Джерри склонен к торможению, его тянет к земле, к прозе. Что, собственно, похоже на формулу взаимоотношений мужчины и женщины: «Целый век играет музыка, затянулся наш роман… Вы глядите на него, а он глядит в пространство».
Эти качели напомнили мне о вечном конфликте режиссерского и актерского начал. Гармония тут встречается крайне редко. Обе стороны жаждут самовыразиться. И не могут друг без друга.
Вениамин Фильштинский – режиссер без амбиций. Он не устает повторять, что педагогика влечет его гораздо сильнее, чем деятельность постановщика. Оттого мы и видим на сцене двух актеров крупным планом.
И не спешим покидать маленький зал «Приюта комедианта».