Чем пахнет свобода
В ХХ веке произошла эволюция женских ароматов Анастасия Томская «Дыша духами и туманами», Неизвестная с картины Крамского перевоплощается в Незнакомку из стихов Блока, а там и в булгаковскую Маргариту с «отвратительными желтыми цветами» в руках. Любая женщина – прирожденная актриса, и ХХ век стал тому доказательством. Какие же ароматы помогали дамам перевоплощаться, чтобы сводить мужчин с ума?..
Начало века. Революция
Двадцатый век в истории человечества ознаменован многочисленными революциями. Одной из них стала женская эмансипация, хотя бороться за свободу женщины начали еще в девятнадцатом столетии.
Конечно, кто-то потешался над свободолюбивыми дамами. Например, Тургенев в «Отцах и детях» едко описал эмансипе Кукшину. Но были и иные. Например, писательница Анастасия Вербицкая, ныне забытая, а в начале ХХ века сверхпопулярная (тираж ее «Ключей счастья» составил 500 тыс. экземпляров) написала роман про московскую девочку Маню Ельцову, которая любила двух мужчин одновременно и искала дорогу к освобождению женского племени.
Попутно Маня танцевала на сцене, ездила в Париж и Венецию, да и вообще вела красивую жизнь. Книга приобрела такую популярность, что в Публичной библиотеке экземпляры не убирали на полки, а оставляли на столе, предварительно приковав их цепочкой.
В 1913-м году фильм по «Ключам счастья» снял режиссер Яков Протазанов, позвав на главную роль Ольгу Ивановну Преображенскую. Кино это сегодня увидеть нельзя – его уничтожили в тридцатые годы – но легко представить себе черноглазую огненную красавицу в роли прекрасной Марион. Кстати, Преображенская, сыгравшая двумя годами позже Наташу Ростову в первой экранизации «Войны и мира», обожала, как и все тогдашние актрисы, произведения французского парфюмера Франсуа Коти.
И если прима МХТ Ольга Книппер-Чехова предпочитала сдержанный L`Oregan, то Преображенская была в восторге от Ambre Antic, который появился в 1910-м вместе с фирменным магазином Coty в Москве.
Этот аромат стал революцией в женской парфюмерии. Яркий, вызывающий, еще чуть-чуть и неприличный, хоть и несложный, как и все запахи Коти. Он начинается с изящных нот бергамота и жасмина, а раскрывается томным ладаном, сладкой ванилью, церковным цибетином и, наконец, интимной амброй.
Возможно, что в притягательности «Античной Амбры» сыграл свою роль и флакон. Ведь Коти уговорил дизайнера хрусталя Рене Лалика придумать для Ambre Antic флакон. Это золотисто-оранжевый продолговатый флакон, увенчанный многогранной крышечкой и профилями античных фигур.
В 1913 году появился и «Любимый Букет императрицы» – духи, с которыми приехал покорять Москву и императрицу Александру Федоровну французский парфюмер Август Мишель (ему легендарный Брокар передал свое дело). Роскошный и тягучий, недвусмысленный шипр наводил на совсем уж игривые мысли. Так началась ароматная революция.
А в России тем временем произошла революция, имевшая для духов катастрофические последствия: процветавшая фабрика «Брокаръ и Ко» превратилась в… «Замоскворецкий парфюмерно-мыловаренный комбинат №5». Но уже через пять лет предприимчивый Август Мишель, не покинувший Советскую Россию, добился нового открытия своей фабрики. Теперь она называлась «Новая Заря».
С 1922-го под этой новой маркой он продолжал выпускать флаконы с драгоценным «Букетом императрицы». Чудесный шипр приобрел имя «Красная Москва» и покорил женские сердца надолго, если не навсегда.
Но не из-за «Красной Москвы» 1922 год записан в истории парфюмерии золотом. Это именно тот год, когда Эрнест Бо под руководством мадемуазель Габриель (она же – Коко Шанель) создал духи с порядковым номером пять. Про «Шанель № 5» написано столько, что повторяться стыдно. Но именно этот аромат первым открыл дорогу «синтетическим» запахам, без определенного цветка, он просто искрится, как шампанское – золотистое и ударяющее в голову. Абстрактность этого аромата бесила конкурентов и злопыхателей.
Даже Кристиан Диор не удержался, злобно отметив, что женщина не может пахнуть, как геометрическая фигура. Однако новую эпоху в парфюмерии этот возмутитель спокойствия в прямоугольном строгом флаконе все же начал.
Середина века. Возвращение
Вторая мировая война разорила много уютных гнезд и милых будуаров. На смену рюшечкам и оборочкам пришли суконные ткани. Если в 1932-м начальник парижской полиции запрещал Марлен Дитрих выходить в брюках на улицу, то для женщин Второй мировой брюки стали не просто привычной, а единственно приличной одеждой.
Силуэт военного времени – V-образный: огромные плечи подшивали из резиновых банных губок.
Послевоенный мир приходил в себя постепенно. В 1946 году на патефонах крутились пластинки Гленна Миллера, Диззи Гиллеспи и Билли Холлидей. Открылась компания Sony. Состоялся Первый Каннский кинофестиваль. Но женщины все еще выглядят как «котлеты», нося одежду с этими ужасными огромными плечами.
Никаких легкомысленных шляпок, вместо них – тюрбаны из шарфов и шалей, под которыми можно прятать отсутствие прически. Но уже в феврале 1947-го женщина вновь станет женщиной, когда промозглым и туманным парижским вечером Кристиан Диор представит свою знаменитую коллекцию New look и… новые духи. Ими благоухали все ярко освещенные комнаты особняка на авеню Монтень, все манекенщицы.
Скандал!..
Оправившаяся от войны Советская Россия тоже не забывала о женщинах. Нашим ответом французам стал знаменитый запах «Пиковая дама», посвященный 150-летнему юбилею Пушкина. Это роскошный, тяжелый запах. Шлейфовый и очень красивый аромат неожиданно для европейских парфюмеров взял несколько призов на международных выставках, и до 1970-х годов был любимейшим запахом московских театралок.
Большой театр в ту пору буквально пропах «Пиковой дамой».
Конец ХХ века. Апогей
В 1977-м Ив Сен Лоран создал «Опиум». Могучий, страстный, безумный запах покорил весь мир, но женщин из СССР в первую очередь. Они отдали ему свои сердца без оглядки именно потому, что запах театральнее, чем этот, трудно себе представить.
Это с него началась мода на «ориентальные», восточные запахи. Если религия – это опиум для народа, то «Опиум» – это, бесспорно, религия советских женщин. Маленькие девочки завидовали мамам, когда те капали драгоценные золотистые капли на запястья, отправляясь во МХАТ или «Современник».
В театр девочек, может быть, и брали, но вот «Опиумом» душиться было запрещено: это слишком взрослый аромат, который даже тридцатилетнюю девушку способен превратить в чуть увядшую пятидесятилетнюю даму.
Именно «Опиум» стал началом эпилога к парфюмерному ХХ веку. В нем наметились те пути, по которым дальше пойдут лучшие мировые «носы», придумывая все новые и новые ароматы. Фрукты и засахаренные сладости, томная амбра, терпкие специи, чуть кисловатый иланг-иланг.
В ХХ веке невозможно было себе представить, что женщина может пахнуть, как орехово-ванильное пирожное, как лавка торговца перцем и бадьяном, или как пепельница, не говоря уж о совсем интимных запахах, вроде уда или мускуса.
Но все эти странные запахи породил именно минувший век, совсем недавно ставший историей, со всеми своими эмансипированными модистками и нервными писательницами, безумными революциями и кровавыми войнами. Со всеми своими бесами и божествами.