Другая сторона Луны
Большие гастроли Малого драматического театра Вильнюса Алла ШЕНДЕРОВА Сцена из спектакля «Мадагаскар» По странному стечению обстоятельств, театр Римаса Туминаса долгое время объезжал нас стороной. Ситуацию изменили недавние гастроли – Москва увидела пять спектаклей Малого театра Вильнюса.
Любое свидание воочию после стольких лет почти сплошь заочного знакомства всегда чревато разочарованием. Тонкого, тактичного, очень актерского режиссера Туминаса действительно есть в чем упрекнуть. Например, в слишком затянутом на наш московский вкус ритме (все спектакли – по три с лишним часа), в излишестве находок, да в чем угодно, кроме главного – имея великолепную труппу и мировую известность, он ни в одном спектакле ни одной секунды не чувствует себя мэтром. Кто-то даже упрекнул его в отсутствии режиссерского почерка – слишком разными оказались пять спектаклей Малого театра.
Но дело, мне кажется, не в отсутствии почерка, а в поиске нового сценического языка, с которого режиссер начинает каждый свой следующий спектакль.
Неблагородное это дело – сравнивать Туминаса и Някрошюса. И все же одно сравнение напрашивается. Някрошюс – мыслитель, философ, он говорит о глобальных вещах.
Туминас на глобальное не замахивается, в самых серьезных сценах предпочитает отшучиваться, а всяческой мистике и метафизике придумывает конкретные и весьма приземленные объяснения. «Да Бог с ней, с философией, давайте лучше чай пить», – словно говорит он нам. Но в этом «чае» много мудрости и поэзии.
[%6815%]Вот он начинает свои «Три сестры»: из кулис появляются безмолвные клоуны, стоят, глядят недобрым, цепким взглядом. Звучит музыка – словно за сценой настраивается невидимый полковой оркестр. А в это время резвая ведьмочка Ирина уже открыла пыльный чемодан, полный старой обуви. Примерила армейские сапоги, напялила цилиндр и пустилась в галоп… С той же непонятной, но яростной резвостью она будет отнимать у Кулыгина книжку, которую он дарил ей уже не раз. Также неловко и навязчиво сестры будут дразнить недотепу Андрея, а тот – совать Вершинину свое нелепое рукоделие – выпиленные из дерева игрушки.
Поначалу смотришь в недоумении: в какой узор может собраться вся эта россыпь мизансцен, жестов и интонаций? Но постепенно все безделицы и несуразности выстраиваются в единое целое – узнаваемое и страшное: вот, господа, взгляните, как все мы мило и абсолютно бессмысленно тратим свою жизнь…
Спектакли Туминаса и вправду очень разные. Если коротко, то «Маскарад» – это театральный фейерверк. «Вишневый сад» – усталая, печальная элегия. «В ожидании Годо» – дотошное литературное чтение (как будто режиссер на спор с кем-то взялся следовать каждой букве Сэмюэля Беккета). «Мадагаскар», ставший безусловной удачей гастролей – фантастическая притча, придуманная Туминасом вместе с драматургом Марюсом Ивашкявичюсом. Абсолютно современная и в то же время точно стилизующая быт, умонастроения и даже (насколько позволяет судить перевод) языковые «вывихи» начала XX века. Был, оказывается, в Литве некий ученый-мечтатель Казис Пакштас, всерьез задумавший переселить Литву не то в Африку, не то прямо на Луну – лишь бы подальше от опасных соседей: немцев, поляков и русских. Пакштас думал о спасении нации, но не замечал того, что творится у самого его носа – и прозевал влюбленную в него девушку Сале (в реальности – литовская поэтесса Саломея Нерис).
Всю эту печальную историю режиссер живописует таким сочным, точным театральным языком, с таким сострадательным юмором… что внезапно ловишь себя на мысли: а ведь Туминас занимается тем же, что и его ученый соплеменник – строит свой театральный Мадагаскар. Или свою Луну. Ту самую Луну, которая, как считал Казис Пакштас, в один прекрасный день может затмить Россию.