Фарс над пропастью
Москвичи с опозданием познакомились с оперой Штрауса Майя КРЫЛОВА На Основной сцене Большого театра состоялась премьера «Кавалера розы». Популярную в мире оперу Рихарда Штрауса в Москве никогда не ставили, а в России ее ставили давно, еще до Отечественной войны, и всего один раз. Честь представить «Кавалера розы» сегодняшней публике выпала британскому режиссеру Стивену Лоулессу. Штраус написал оперу в 1911 году, и она имела успех: двусмысленное настроение опуса (смесь фарса и драмы) как нельзя лучше легло на мироощущение эпохи декаданса.
Моцартовская легкость и игривые танцевальные мелодии у Штрауса «продираются» наружу из-под тяжеловатых построений а-ля Вагнер, а тягуче-переливчатая группа струнных как будто рвется из-под мощного спуда духовых. Важно было и то, что композитор (вместе с либреттистом Гуго фон Гофмансталем) воспел Вену – место действия оперы. Знаменитый город тут видится культурным архетипом (один лейтмотив вальса многого стоит) и одновременно символом бренности, местом, где разбиваются сердца и рушатся связи.
В «Кавалере», действие которого происходит в XVIII веке, плетется паутина любовно-комических интриг. Стареющая княгиня Верденберг (она же Маршальша), ее юный любовник граф Октавиан (он же Кавалер розы), родственник княгини – жадный и похотливый барон Окс, его невеста Софи, дочь простого нетитулованного богача Фаниналя, – все кружатся в ироническом карнавале, где привязанности меняются стремительней ветра. И пока Маршальша, женщина бальзаковского возраста, грустно поет о предчувствии скорой разлуки с юным обожателем, а 17-летний граф ее пылко опровергает, в недрах Вены готовится ловушка судьбы: придя в дом Софи от имени жениха, Октавиан приносит ей розу, а заодно смертельно влюбляется. Но молодежи нужно еще пресечь поползновения Окса.
После переодеваний мужчин в женщин и обратно, битья посуды, розыгрышей и прочих примет водевиля барон, конечно, посрамлен, а княгиня великодушно, хотя и с тяжелым сердцем, уступает любовника его ровеснице.
На премьере Большого театра сложились экстремальные условия. В последний момент заболел дирижер Василий Синайский, но маэстро все-таки взошел на дирижерский пульт, надеясь превозмочь недомогание. Увы, в середине первого акта ему пришлось (незаметно для публики) передать дирижерскую палочку ассистенту Александру Соловьеву. Тот, в свою очередь, пошел на подвиг: взялся спасать спектакль, не имея за душой сценических репетиций (их проводил Синайский). Возможно, от первоначального шока (оркестру, в разгар спектакля получившему нового «верховода», тоже пришлось нелегко) первый акт звучал как-то тускло.
Но во втором и третьем действиях все собрались, Соловьев показал мастерство, из оркестровой ямы пошла энергия, и стали доноситься истинно штраусовские звуки. Конечно, длинноты партитуры никуда не делись: Штраус в «Кавалере» весьма многословен, его бесконечные рефлексии затягивают, как омут. Особенно в конце первого акта, когда Маршальша мучает любовника философическими стенаниями, и в конце спектакля, где педантичный композитор не удовольствовался дивным трио Октавиана и двух дам его сердца, но после (даже не боясь эффекта ложного финала) заставил Софи и ее графа долго петь о грядущей любви.
Но всё спасли режиссура Лоулесса и сценография Бенуа Дугардина.
Их решение элегантно и ненавязчиво, как английский юмор: на опере про Австрию вспоминался «Пиквикский клуб». Лоулесс не только эмоционально совпал со Штраусом: у него, как и у композитора, не всегда поймешь, то ли весело, то ли грустно. Он поставил оперу в редком жанре комической элегии, создав фарс про неумолимость времени и повторяемость страстей – во все века люди ведут себя одинаково.
Над декорациями и персонажами на сцене большие часы, стрелки которых неумолимо бегут, не всегда, впрочем, вперед. Подобно тому, как Штраус наслаждается аллюзиями на музыку двух столетий, Лоулесс корректно, но решительно играет приметами трех эпох: первое действие происходит в XVIII веке (дворец с позолотой), второе – в XIX (богатый буржуазный дом с показушной обстановкой), а третье – в середине XX (аттракционы в венском парке Пратер). Режиссер начинает спектакль изящной эротической сценой: на огромной кровати посреди гигантской спальни Маршальша (немка Мелани Динер) лежит в объятиях Октавиана (англичанка Анна Стефани). Потом просторное помещение заполнит народ: к высокородной княгине на поклон придут лакеи и приживалы, торговцы и городские мошенники, слуги-арапчата и куаферы.
Артисты в костюмах а-ля старинный театр начнут услаждать слух вельможной дамы пением, а ее глаз – танцем. Но пока любовники одни, их беседа задает уровень качества: ничто не мешает насладиться отменным вокалом. Надо сказать, что и кастинг, проведенный Большим, выше всех похвал. Особенно женский. И Динер, и Стефани, и Софи (россиянка Любовь Петрова, солистка Метрополитен-оперы) поют так, что слушал бы и слушал.
Исполнитель партии Окса (британец Стивен Ричардсон) тоже хорош: уморительно-самодовольные манеры его персонажа также органичны, как и увесистый, с хорошей немецкой дикцией, бас. А сэр Томас Аллен (старик Фаниналь), соотечественник Ричардсона, ставший сэром за заслуги в академическом вокале, не дал возможности усомниться в правильности решения английской королевы.