Федора Барбьери: «Не люблю, когда меня называют маэстро»

4 марта скончалась выдающаяся певица, меццо-сопрано Федора Барбьери.

Певица, родившаяся в 19, но занималась очень упорно, ходила на уроки даже к девяти часам утра. В конкурсе участвовала один только раз, во Флоренции, и получила первую премию. Затем меня приняли в Учебный центр при Театре Комунале, где тогда ставили "Тайный брак" Чимарозы исключительно с расчетом на молодых певцов.

И 4 ноября 1940 года я дебютировала в партии Фидальмы на сцене Комунале. А на следующий день там же спела Азучену в "Трубадуре", а потом еще раз повторила "Тайный брак". Вот такой трехдневный получился у меня дебют. После первого же спектакля меня отметили в прессе, и все были ужасно заинтригованы: как же такая молодая певица справится со столь разными партиями?

Поэтому театр был переполнен, и оказалось, что судьбой мне уготован настоящий триумф.
— А кто помог вам достичь состояния полной артистической свободы на сцене?
— Никто. Я сразу почувствовала себя легко. Ну а потом… Я пела во всем мире, кроме Японии и России.

Моими партнерами были самые выдающиеся певцы. Конечно же, это великолепная школа. Были в то время и замечательные дирижеры, которые разбирались в голосах, помогали певцам, занимались с каждым индивидуально, а не только отсчитывали палочкой ритм. Помню, как Тосканини буквально внушал мне, что я должна пропевать каждый речитатив; чтобы возникало ощущение, будто слово отлито в бронзе — такой должна быть дикция!

И в итоге мне хватало сил спеть в один вечер "Реквием" Верди — в пять часов, а в десять — "Трубадур"! В "Ла Скала" мы пели вместе с Каллас "Медею", дирижировал Леонард Бернстайн. Было 25 репетиций! Или Туллио Серафин. Если бы не он, не было бы ни Гобби, ни Христова, ни Каллас, ни многих других.

Он всем им помог. Если б вы знали, как он работал с Каллас! Правда, и учиться так, как училась Каллас, тоже дано далеко не каждому.

Однажды, когда мы вместе были заняты в "Норме", она сама мне сказала: "Федора, у меня ведь некрасивый голос". Но силой интеллекта она каждую фразу, каждое слово превращала в какое-то магическое заклинание. Если бы все к этому стремились… Нередко бывает, что певец, наделенный умом и артистизмом, но не обладающий роскошными вокальными данными, выходит на первый план.

Но гораздо чаще происходит все наоборот… — Как вы считаете, это беда русской современной вокальной школы или проблема шире?
— Конечно, шире! Здесь, на конкурсе, я по крайней мере хорошие голоса слышала… Во всем мире происходит то же самое.
— И в Италии?
— Да, и в Италии учат все хуже и хуже.
— Чем же это объяснить?
— Все постепенно приходит в упадок, и вокальное искусство — не исключение. Сейчас кругом полно шарлатанов, и все именуют себя "маэстро"! Что же касается меня, то я терпеть не могу, когда ко мне обращаются: "Маэстро!" Я просто Федора Барбьери.

Беседовала Наталия Тамбовская, Санкт-Петербург, 1999, ng