Гастроли в Москве
Скандал вокруг БДТ Полина БОГДАНОВА Алиса Фрейндлих и Мария Лаврова. «Двенадцатая ночь» В Москве прошли гастроли крупнейшего театра Петербурга – Большого драматического имени Г.А.Товстоногова. БДТ показал спектакли, которые наталкивают не только на размышления об этом театре, но и о состоянии нынешней московской критики. Часть ее просто не заметила эти гастроли, а часть оскорбительно отнеслась к театру.
Шекспир. «Двенадцатая ночь». Близнецов, брата и сестру, счастливо спасшихся от кораблекрушения, выбрасывает на берег в незнакомой Иллирии. Одному из них – Себастьяну, помогает некто Антонио, капитан пиратского судна, проникшийся к молодому человеку истинными чувствами привязанности и дружбы.
Так у Шекспира. Но вот один критик уважаемой газеты считает, что у Шекспира есть гомосексуальные мотивы., дескать, Антонио не просто испытывает к Себастьяну человеческую симпатию и любовь, а некие сексуальные чувства. Если следовать этой логике дальше, то получится, что Себастьян, который в финале женился, тем самым оставил беднягу Антонио с носом, поскольку не смог ответить на его любовные домогательства. И что же мы увидим? Рассказ о том, как не повезло старику с нетрадиционной сексуальной ориентацией?
Хорошенькая история. И это Шекспир? Конечно нет.
Но видно именно такого сомнительного свойства истории и могут взбудоражить воображение нашей столичной критики, высказавшей так много претензий к спектаклям петербургского Большого драматического театра.
Московской прессе, привыкшей реагировать положительно только на модные эпатирующие скандальные зрелища, оказался чужд спокойный, интеллигентный стиль БДТ, в коем на самом деле нет никакого «гниения заживо», как показалось другому рецензенту. Не надо питаться «слухами», не надо прекрасную актрису Марию Лаврову презрительно обзывать «худруковской дочкой»! Не назовет же он актрису Марину Зудину, жену Олега Табакова, «худруковской женкой»!
Одним словом, наших рецензентов очень подводить вкус. Впрочем, дело тут не только во вкусе. Ибо речь идет о вещах достаточно принципиальных.
За Большим драматическим театром стоит культура. Приобщение к ней требует несуетности. Настоящая культура не подвержена моде. Культура – это то, что моду преодолевает.
Культура далека от пошлой повседневности, гвалта толпы, для ее восприятия требуется особая душевная предрасположенность. Таков и этот театр, сохранивший традиции Товстоногова именно потому, что сохранил культуру. Одного этого достаточно, чтобы отнестись к нему с уважением.
Это театр честный, потому что за ним стоит нешуточная актерская трата сил и энергии. Порядочный, потому что здесь работают всерьез и без спекуляций. Глубокий, потому что все, к чему он прикасается, анализируется подробно и тщательно. В БДТ играют в ансамбле, хотя слово это в наше звездное время практически вышло из употребления. И что-то все-таки еще отличает этот театр.
Очевидно, отсутствие чванства и самодовольства, которые есть у иных престижных столичных трупп, и те простота и сдержанность, которые в Москве приняли за отсутствие веселости. Ведь именно веселости не хватило нашей критике в прекрасной, меланхолически изящной постановке Григория Дитятковского «Двенадцатая ночь», работе не во всем безупречной, но отмеченной печатью таланта. Разве достойный и благородный стиль игры актеров БДТ не задевает за живое? Пусть скажет кто-то из газетных рецензентов, разнесших спектакли петербуржцев, что Кирилл Лавров плохо играет тайного советника Клаузена в гауптмановской постановке «Перед заходом солнца».
Или что у Геннадия Богачева, Валерия Ивченко, Марии Лавровой, Елены Поповой не превосходные актерские работы в «Доме, где разбиваются сердца». Или что Олег Басилашвили и Валерий Дегтярь не интересны в спектакле «Копенгаген». Если они так скажут, то это будет неправдой.
Вот «Перед заходом солнца» Герхарта Гауптмана. Режиссер Григорий Козлов и художник Александр Орлов властно работают с пространством, которое меняется на протяжении всего действия, создавая каждый раз новое настроение, все сужая круг жизни тайного советника Клаузена.
За огромным окном на заднике сцены ползут облака, распахивается небо, бездонно-голубое, сияющее, – это в начале действия, когда тайный советник Клаузен (Кирилл Лавров), окруженный большой дружной семьей, друзьями и гостями дома, отмечает свой день рождения. Три года назад умерла его жена, но дети сделали все, чтобы отец вновь почувствовал вкус к жизни.
Но постепенно цвет неба за окном будет тускнеть, сереть, появятся тучи, создавая гнетущее пасмурное настроение. Над тайным советником Клаузеном сгустится гроза. Дети не захотят понять отца, который в семьдесят лет влюбился в молодую восемнадцатилетнюю девушку и хочет прожить с ней остаток своей жизни.
Конфликт этот взорвется и станет открытым и непримиримым, когда Клаузен узнает, что его домочадцы предприняли очень резкий, выходящий за рамки всех моральных устоев шаг – заявили в суде о слабоумии отца и готовы взять его под опеку, которая лишит его не только возможности жениться на Инкен, но и всех гражданских прав. Все это приведет тайного советника к самоубийству.
Кирилл Лавров играет трагедию, не менее пронзительную, чем трагедия Лира (ассоциации с этим шекспировским образом есть в самой пьесе). Мощная личность становится жертвой мелочного эгоизма, непростительной человеческой несамостоятельности и подлости.
Игра Кирилла Лаврова лишена внешней аффектации. Боль, гнев, отчаяние спрятаны глубоко внутри. Почувствовать силу переживания Клаузена можно только по отдельным скупым жестам сжимающихся рук, предельному напряжению фигуры и срывающемуся голосу, который сдерживает крик, потому что не в состоянии выразить всю степень нанесенного оскорбления.
Лавров играет прекрасно, но это не спектакль одной роли. Здесь выразительны и другие персонажи – Эрих Михаила Морозова, зять тайного советника и восприемник его дел, личность мелкая и ничтожная. Беттина Марии Лавровой, любимая дочь Клаузена, старая дева, боящаяся отступить от сложившихся стереотипов жизни. Паула в исполнении Ируте Венгалите, невестка тайного советника, злобная и агрессивная особа, которая первой вступила в борьбу за престиж и материальное благополучие семьи.
Ее муж Вольфганг Василия Реутова, презрительный, с налетом снобизма господин, не проявляющий никакой жалости к отцу. Слуга Винтер в исполнении Георгия Штиля, добрый и преданный человек, единственный невольный свидетель последних минут жизни Клаузена.
В «Двенадцатой ночи» царит игровая атмосфера. Режиссер Дитятковский работает тонко, с удовольствием погружаясь в чарующий язык шеспировских метафор, относясь к происходящему с доброй иронией. На этом спектакле текст Шекспира оказывается удивительно смешным, что бывает редко в нашем театре.
Актеров отличает грация подачи своих персонажей, тонкий юмор. Очень хорош Орсино Василия Реутова, проводящий время в изящных занятиях музыкой и стихами, знающий толк в прекрасном, как и подобает просвещенному вельможе эпохи Возрождения. Оливию, это совершенное создание природы (в очень мягком и немножко шаловливом исполнении студентки Петербургской театральной академии Полины Толстун), он, очевидно, ценит так же, как мог бы оценить прекрасное произведение искусства. Но, конечно, главная изюминка этого очаровательного зрелища – шут в исполнении Алисы Фрейндлих, появляющийся то в мужском, то в женском костюме. Шут не имеет пола, так же как не имеет плоти.
Он эфемерен и меланхоличен в своих изящных каламбурах. Единственная черта, привязывающая его к грешной реальности, – любовь к деньгам, которыми его щедро осыпают добрые господа. Превосходна и вся комичная компания под предводительством пьянчужки сэра Тоби (Вячеслав Захаров) – бестия и интриганка Мария (Елена Попова), уязвленный в своем достоинстве Мальволио (Анатолий Петров).
Рассказать обо всех гастрольных спектаклях нет никакой возможности. Не все работы, привезенные в Москву, равноценны. Менее удачными выглядят «Костюмер» в постановке Николая Пинигина и «Маскарад» в постановке Темура Чхеидзе.
Но уровень режиссера Чхеидзе определяется такими спектаклями, как «Дом, где разбиваются сердца» Бернарда Шоу и «Копенгаген» Майкла Фрейна. «Дом, где разбиваются сердца» – работа «большого» стиля. Спектакль идет четыре часа и погружает в себя настолько, что забываешь о времени, получая подлинное удовольствие от игры актеров.
«Коппенгаген» – спектакль, сколь сложный, столь же и безупречный. Это образец интеллектуального театра. Три актера на почти голой, скупо оформленной сцене – Олег Басилашвили – знаменитый датский физик Нильс Бор, Валерий Дегтярь – немецкий физик Гейзенберг и Мария Лаврова – Маргарет Бор – держат зал в напряжении, хотя ведут речь вовсе не о простых предметах.
Их герои, затрагивая сугубо профессиональные научные темы, говорят об очень важных нравственных вещах, с которыми столкнулось человечество в эпоху войны и фашизма.
После смерти Георгия Товстоногова театр мог бы выбрать разные направления деятельности. Но он предпочел то, которое определяется интересом к человеку, его душе. Театр сохранил при этом благородный дух одной из самых достойных и культурных трупп Петербурга.