«Хлеба и зрелищ» — лозунг бессмертный

Итальянская философия жизни нехитра и сводится к нескольким простым понятиям: есть, пить, развлекаться. Неотъемлемую часть последнего составляет ухаживание за женщинами, в котором много простодушного петушиного шика и несколько старомодной галантности.

Праздники, пожалуй, стоят на втором месте в ряду развлечений, но их количество и размах поражают воображение. По поводу и без повода в больших городах и затерянных в горах или на туманной Паданской низменности местечках расчищается место, ставятся столы и скамейки, организуется оркестр, находятся добровольные повара (не получая ни копейки!),— и вот уже гулянье летит на всех парусах, рождая в душе участников и тех, кому не улыбнулась фортуна родиться на этой веселой и щедрой земле, ощущение настоящего счастья.

Еще во времена Древнего Рима жизнь его граждан была словно пронизана праздниками.

Великий сатирик Ювенал с горечью писал о римском народе, праздном и непостоянном и жестоком, охочим до “хлеба и зрелищ”. Выражение Ювенала прошло через века и сегодня все еще лестно характеризует проницательность сатирика. На исходе двадцатого столетия и на пороге третьего тысячелетия христианской эры итальянский народ так же предан прекрасной кухне, не знающей себе равных в мире, и самым разнообразным, самым отчаянным, самым шумным развлечениям. Развлечение из развлечений, праздник из праздников, безумство из безумств — карнавал.

Некогда карнавал был неотъемлемой частью крестьянской культуры. В ледяные февральские дни молодые люди, разодетые в немыслимые наряды, бродили по застывшим улицам городов и местечек. Их вихревые пляски и буйные песни имели ритуальный характер: звали землю к пробуждению. Карнавал бросал вызов природе и одновременно выражал надежду на ее благосклонность.

Со временем древние заклинания утратили смысл. Знаменитый во времена Лоренцо Великолепного флорентийский карнавал устраивался под откровенным лозунгом “хлеба и зрелищ” с целью держать в спокойствии народ. Сегодняшний карнавал так же проникнут вызовом, но бросается он не природе, а серым будням. Карнавал выражает жажду свободы: в последние зимние дни, предшествующие посту, можно быть не тем, что ты есть на самом деле, можно петь и плясать, не стесняясь, есть и пить вволю, обниматься и целоваться с незнакомыми.

В сегодняшней Италии две царицы карнавала — Венеция и Виареджо. Сердцу россиянина Венеция, конечно, ближе: этот самый странный город в мире давно уже обжит русской культурой.

Венеция — прекрасный и пустой город. Живущих на островах лагуны едва ли тридцать тысяч.

Процесс опустения Венеции начался не сегодня: две мировые войны повлекли за собой эвакуации жителей, которые предпочли больше не возвращаться в родной город. Изменилось и само время, превратившее Венецию в город туристов, а венецианцев — в тех, кто этих туристов обслуживает.

Отошли в прошлое истинно венецианские праздненства: к примеру, обручение дожа с морем, некогда бывшее в числе самых знаменитых, а сегодня полностью утратившее свой смысл. Попытки его реанимации выглядят жалкими.

Но не умер карнавал, эта квинтэссенция праздников. Были времена, когда и его отпевали и хоронили, а он воскресал, демонстрируя свою огромную жизненную силу. Сегодня карнавал — едва ли не самое живое явление в Венеции.

Некогда карнавал открывался шествием благородных масок по площади Сан Марко. Изысканно одетые аристократы похвалялись роскошным платьем, мужчины, не считая, выбрасывали деньги на ветер, дамы выставляли напоказ драгоценности. Фантастический кортеж объявлял об одновременном открытии всех венецианских театров, количество которых достигало нескольких десятков, не считая тысяч крошечных театриков марионеток.

Эта традиция легла в основу современного празднования карнавала. Усилия венецианской мэрии и частных лиц смогли вернуть Венеции её лицо одного из главных центров зрелищ и развлечений.

Сегодня количество принимающих участие в карнавале так велико, что по улочкам, выходящим на площадь Сан Марко, разрешено только одностороннее движение.

Сан Марко — несомненно, всем площадям площадь. Трудно понять, как огромные толпы народа, передвигаясь по ней, не сталкиваются. Риск стать жертвой праздничной давки все же довольно серьезен. В толпе чинно гуляют красивейшие маски, терпеливо откликающиеся на бесчисленные просьбы туристов сфотографироваться с ними.

Они возвращают Венеции былой блеск столицы Светлейшей Республики, хотя прозаическая современность нет-нет, а напоминает о себе: из-под фантастического наряда торчат джинсы и кроссовки. Есть и маски попроще. На самой богатой торговой улице имеют большой успех две огромные мыши. Кого-то обнимает сзади устрашающая красно-черная маска дьявола и, видя испуг туристки, нежно шепчет: “Не бойся, я молодой человек…”. Стать одной из масок легко и без костюма: на площади работает искусный гример.

В несколько минут он превращает ваше лицо в дивный узор или даже пейзаж, в котором легко узнать все ту же площадь Сан Марко.

В карнавале принимает участие целая армия: около сотни театральных трупп и более 350 артистов, работающих в узких улочках. Среди них маги и фокусники, акробаты и факиры, мимы и танцовщики, музыканты и певцы, кукловоды и артисты кабаре, комики и клоуны.

Всех не перечислишь, но каждый находит развлечение по вкусу. Кому-то ближе жизнь и приключения неисправимого эротомана Казановы: его ждут в театре Гольдони. Театр имени великого комедиографа гостеприимно распахивает свои двери для поклонников драматургии его непримиримого соперника Карло Гоцци: в карнавальной программе его прославленные фьябы. Меломаны спешат в театр Ла Фениче, где в эти дни дают пуччиниевскую «Богему».

Любители классической музыки услаждают cвой слух произведениями прославленных венецианцев XVIII века Вивальди, Марчелло и Галуппи. Поклонники театра марионеток обретают в Венеции свой утраченный рай. Кто-то остается на площади Сан Марко, чтобы не пропустить так называемого полета Ангела, некогда выполнявшегося акробатом от колокольни до Лоджии Фоскари во Дворце Дожей. Во времена Светлейшей Республики смелый акробат приземлялся у подножия дожеского трона, преподнося правителю цветы и декламируя стихи.

Сегодня воздушного гимнаста заменила механическая голубка, но обычай сохранил свое очарование. Большинство просто бродит по площади, глазея: посмотреть есть на что. И, конечно, вовсю разворачивается итальянская любовь к вкусной и обильной пище. Недаром последние дни карнавала перед наступлением поста носят название “жирных”.

Подлинно венецианский характер венецианского карнавала сомнителен.

Это, скорее, туристское мероприятие мирового уровня. Фотографу свойственно видеть карнавал в романтических красках, внимательный свидетель отметит оттенок меланхолии, рождающийся от туманов лагуны, от запаха ее загрязненной воды. Веселье в городе, из которого уходит жизнь, чуть лихорадочно. Но таково и веселье карнавала, за которым следует пост.

Впрочем, в первый же его день, когда по традиции следует покаяться и посыпать голову пеплом, неисправимые гурманы пригласят вас на дегустацию копченой селедки с кукурузной кашей. Есть, пить, шутить — лозунг “хлеба и зрелищ” действительно бессмертен.

Верона — Венеция