Юбилей театра Санктъ-Петербургъ Опера
театр «Камерный Музыкальный театр Санктъ-Петербургъ Опера»
21 июня , один из наиболее известных театров России, театр «Санктъ-Петербургъ Опера» отмечает 25-летний юбилейный сезон. Он был создан режиссером Юрием Александровым в 1987 году, когда возникла потребность общества в новых творческих идеях. Вопреки всем трудностям периода «перестройки», театр, задуманный как творческая лаборатория, сразу занял видное место в музыкально-театральном Петербурге, завоевав репутацию «живого оперного театра», «театра поиска».
Со временем Камерный театр вырос в профессиональный Государственный театр «Санктъ-Петербургъ Опера», хорошо известный по всей России, а также далеко за ее пределами.
— Как вы пришли к решению создать собственную творческую лабораторию? Насколько сложным или органичным был путь от лаборатории до государственного театра?
— Изначально, я мечтал не о лаборатории – это слово у меня всегда ассоциировалось с анализами, а о создании театра, который будет жить по законам, которые я исповедую — нравственным, этическим, художественным и профессиональным. Идея о создании театра была достаточно органична, я ориентировался на театр Покровского, создателя которого я считаю своим учителем, хотя по факту он не был моим педагогом. В это же время у меня возникли конфликты с Кировским театром, в котором я служил. В первые два года я поставил четыре спектакля. Потом начался период простоя — в это время начал ставить Юрий Темирканов. Я пытался воплотить свою творческую энергию в поездках по России и за рубеж.
Но мне хотелось быть дома – в Петербурге, что-то сделать для этого города. Поэтому, появилась идея создания своего коллектива, изначально крошечного при Ленконцерте. Первое штатное расписание насчитывало 17 человек: солистов, дирекции и оркестра. Потом коллектив начал развиваться.
Но, при отсутствие помещения и финансирования, в первые годы было очень трудно. Более десяти лет я финансировал наши постановки сам. Сложнее было обходиться без собственной площадки, даже не площадки, а скорее дома, так как любая «лаборатория» должна иметь собственный дом. И вот эти первые пятнадцать лет нашего существования были испытанием на прочность, потому что приручить артистов мне было нечем, кроме тех спектаклей, которые я ставлю.
У нас не было ни денег, ни собственного здания. Только благодаря моей идее и желанию артистов общаться с режиссером Александровым мог родиться этот режиссерский театр.
— Какие из событий своей творческой жизни за эти 25 сезонов, вы считаете самыми значительными? Какие постановки больше всего запомнились?
— Я думаю, что главным событием в моей жизни не может быть спектакль. За время моей творческой биографии у меня было более двухсот постановок, и все они для меня значимые. Наверно, самым знаковым событием для меня было получение нашего дома. Когда мы вошли в полуразрушенный особняк барона фон Дервиза в центре Петербурга, мы ужаснулись. Несколько зданий, входящих в ансамбль этого особняка, в советские времена были и клубом, и туберкулезным диспансером, и вытрезвителем…. А к моменту передачи городом нам этих стен – они были совершенно непригодными для театра, набитыми крысами, вшами, блохами и тараканами.
С искрящейся проводкой, выбитыми дверями, с неработающими батареями, с вонючими туалетами и минусовой температурой. Но, все равно, это было ощущение счастья. Мы вошли в свой дом, который надо было привести в чувство.
И вот спустя тринадцать лет наши интерьеры радуют публику со всего мира.
— В вашем коллективе более двухсот артистов. Каких принципов вы придерживаетесь в руководстве вашей труппой?
— Музыка в отношениях – музыка в театре. Нравственный критерий один из самых важных. Климат в моем театре был и есть для меня намного дороже, чем присутствие некой звезды.
Хотя как показывает опыт, что настоящие звезды, такие как Владимир Галузин, Эдем Умеров, которые у нас работали — очень позитивные люди.
— По каким критериям подбираете себе артистов? Вас называют открывателем новых талантов – а по каким признакам вы понимаете, что перед вами – будущая звезда?
— Это очень сложный вопрос. Например, когда ко мне пришел Володя Галузин, со словами, что он не вернется в Новосибирск, я взял его в наш театр и не ошибся. Я почувствовал на тот момент, в морально сломленном человеке огромный потенциал. Ведь до этого ему отказали все театры, в том числе и Мариинский. И таких случаев было много… Когда мне задают вопрос — откуда у вас такие замечательные артисты, я всегда отвечаю — все очень просто.
Привезите их в Петербург, дайте возможность существовать им и их семье. К сожалению, сегодня не все на это способны. Наш театр уникален тем, что он готовит певцов, а очень многие театры, наоборот, их только эксплуатируют. Поэтому к нам всегда приходят новые молодые голоса, взамен тех, кто ушел.
Мы их готовим и для себя, и для всего мира. Это наша миссия — мы не прячем наши таланты в сундуке, мы их показываем, а потом они уже развиваются в нужном направлении.
— Как вы оцениваете оперную школу в России? Если «в области балета мы впереди планеты всей», то насколько сегодня котируются российские оперные певцы? Есть ли еще звезды уровня Нетребко и Хворостовского?
— Во-первых, в области балета мы уже давно не впереди планеты всей, поезд ушел. Нас уже обтанцевали и французы, и датчане, американцы и китайцы. В отношении оперы более благополучная ситуация, поскольку российская оперная школа сейчас процветает в мире.
— Отслеживаете ли вы критику в СМИ? Как реагируете на нее?
— Сегодня критика часто путается с журналистикой. С кем мы начинали вместе – шире мыслят, их мнение интересно. Мои постановки — это особый взгляд, а в условиях нашей шестиметровой сцены мне удается ставить такие масштабные спектакли, как «Борис Годунов», «Тоска», «Евгений Онегин», все не перечислишь… В «Санктъ-Петербургъ Опере» представлен почти весь европейский и русский репертуар.
А как это может быть, спрашивают меня — я всегда отвечаю — придите и посмотрите.
— Для вас важно признание в виде наград? Тех же «Золотых масок»? Как вы считаете, насколько объективны эти фестивали и конкурсы?
— Большинство моих премьер зрители встречают восторженными овациями, топают ногами, выражают после спектакля слова благодарности, пишут мне письма. Для меня не может быть ничего дороже, так как мнение публики для меня самое главное.
— Вас часто приглашают для постановки спектаклей в разных городах России и за рубежом. На какие проекты вы соглашаетесь?
— Я редко отказываю людям. Иногда меня тянет любопытство, но чаще я работаю с теми коллективами, в организации и становлении которых я принимал участие. Это театры в Астане, Алма-Ате, Караганде. Это и Петрозаводск, где я практически с нуля восстановил оперный театр, это Ростов, который из захолустной приятной оперетки превратился в роскошный оперный театр.
А есть просто ряд музыкальных театров – друзей, их список огромен, с которыми я постоянно сотрудничаю в России и за рубежом.
— Откуда вы черпаете энергию для всех своих проектов?
— Свою творческую энергию я черпаю в современных жизненных проблемах, ведь я человек космоса. Иначе мое творчество давно бы закончилась.
— Расскажите о новых проектах, которыми планируете заняться в ближайшем будущем.
Озвучу немногие, но на самом деле предстоит множество интересных идей в ближайшем будущем. В Петрозаводске, в Риге, в Польше… На самом деле, расписан каждый месяц.
Беседовал Мурат Караташ