Юлия Лежнева: «Я очень жду предстоящего концерта»

Сольный концерт сопрано Юлии Лежневой и камерного оркестра «Musica Viva» под управлением Александра Рудина откроет Первый международный фестиваль «Опера Априори» 18 февраля. В Большом зале Московской консерватории прозвучат сочинения Вивальди, Генделя, Гайдна и Моцарта. За несколько дней до выступления Юлия Лежнева рассказала корреспонденту Belcanto о предпочтениях в пении, русских сценах и музыкальных тонкостях.

— Почему венские классики закончились на Моцарте в Вашей концертной программе, если не секрет?

— Музыка венских классиков заслуживает целого концерта, если не нескольких.

А наша программа — ознакомительная: показывает развитие истории музыки в течение 40-50 лет XVIII века.

— Вы пели вокальные циклы Берлиоза и Дебюсси на прошлогодних «Декабрьских вечерах». Тембровая изящность роднит импрессионистов с барочными композиторами?

— Безусловно, такое сходство существует.

Сама краска голоса требуется во французской камерной музыке довольно прозрачная, точная и вместе с тем должна оставлять в себе какую-то таинственность. Но каждый композитор настолько уникален, единственен в своем роде, что я не решусь на сравнения, ведь даже Берлиоз и Дебюсси — это два абсолютно полярных мира.

— В чем заключается их полярность?

— Сочинения Берлиоза принято исполнять масштабно, хотя он — камерный композитор. Нам известны записи его цикла «Летние ночи» с Джесси Норман, Жанет Бекер в оркестровом переложении; с Региной Креспин, Вероникой Дженс — в камерном. Я думаю, что эта музыка исходит из раннеромантического стиля, но Берлиоз был невероятным новатором, хотя еще совсем молодым.

Цикл Дебюсси «Пять поэм на стихи Бодлера» детально тоньше.

Он навеян влиянием Вагнера, хотя со второго романса ощущается переход из вагнеровских лейтмотивов к неземным, опиумным гармониям. В третьем романсе перед нами как-будто предстает зрелый композитор с постоянно меняющимися красками, нюансами, градациями от pp до pppp.

— В Большом зале консерватории уже звучали арии из опер Моцарта и Россини в Вашем исполнении.

Нынешний репертуар будет отличным «чтобы не повторяться» или в силу других причин?

— Программа концерта никак не связана с предыдущей. Тогда был вечер скорее из грандиозных арий и увертюр под управлением Владимира Федосеева.

На этот раз мы представим эволюцию стилей — прозвучит очень разная музыка в основном молодых композиторов под руководством Александра Рудина.

— Что Вы исполните из недавно разученных произведений на февральском концерте?

— Практически все сочинения я исполняю давно. Но почти все — впервые в Москве, в консерватории.

Правда, мотет Моцарта я часто пела во время обучения в Мерзляковском колледже и даже раньше. Арии Вивальди исполняла на «Декабрьских вечерах» в музее Пушкина с «Il Giardino Armonico». Остальные произведения — в основном в Европе.

— С камерным оркестром «Musica Viva» Вам придется петь иначе, чем с барочными коллективами.

— Конечно, я привыкла исполнять музыку барокко с аутентичными ансамблями, и голос приспосабливается под их звучание. К примеру, для Генделя хорош строй — 415 Гц, для Моцарта — 430 Гц. Но я очень жду предстоящего концерта и наслышана о маэстро Рудине и его оркестре.

— Вы видите преимущества пения в высоких строях?

— В этом есть определенная закалка — иногда смены строя жизненно необходимы. Полтона для пианиста или скрипача могут не иметь никакого значения, а вокалист мгновенно чувствует удобство или, наоборот, — дискомфорт.

Всегда удобнее брать 415 или 430 Гц. Но если привыкать только к этому, потом очень трудно справиться с 440/443 Гц, как в Дрезденской Штаатскапелле, Венской филармонии. Если удается приспособится к высокому строю, то впоследствии очень легко петь чуть ниже.

— Для многих талантливых пианистов играть на рояле в Большом зале Московской консерватории — несбыточная мечта. Есть залы в России, в которых Вам бы хотелось спеть, но пока не сложилось?

— Я совсем не думаю об этом и получаю удовольствие от выступлений практически везде. Иногда в отдаленной маленькой провинции принимают так, что ты думаешь, когда вернешься обратно. Порой известные залы накладывают такую ответственность, что полностью раскрепоститься не получается.

— Что для Вас главное в процессе пения?

— Связь публики и исполнителя, какая-то магия. Чтобы каждое новое выступление стало событием и для самого певца.

Чтобы не было рутины — тогда все сцены будут любимыми и появится мечта еще раз туда вернуться.

— Что бы Вы исполнили на своей родине — в Южно-Сахалинске?

— Камерную программу с фортепиано или концерт с оркестром. Мечтаю просто приехать в родной город — увидеть близких и друзей.

Может быть, даже без выступлений — просто отдохнуть на время.

— Присутствуют сложности?

— Очень мало времени и огромные перелеты. Я думаю, что организую поездку в Южно-Сахалинск во время будущих гастролей в Азию.

У меня планируется довольно много выступлений в Японии, Гонконге, Корее. Тогда в плане организации все будет значительно удобнее, чем сейчас.

— Ваши концерты зависят от Вас?

— От меня и состояния моего здоровья, в первую очередь.

— Насколько лет Вы строите гастрольные планы?

— Практически все мои контракты расписаны до конца . Пока мне трудно быть мобильной, как оперные певцы со сложившимися графиками на 4-6-летний период. Строить свои планы надолго мне сложно, но так устроен мир.