Каникулы разума

Балет «Алиса» вдохновлен сказкой Льюиса Кэрролла Майя Крылова   Труппа камерного балета «Москва» представила детский спектакль «Алиса» на сцене Дворца на Яузе. Автор, хореограф Иван Фадеев, не первый раз обращается к знаменитым сказкам Льюиса Кэрролла. Нынешний балет – редакция спектакля, выпущенного в 2004 году.

Изменения, внесенные теперь автором, пошли зрелищу на пользу.

Шесть лет назад, вскоре после премьеры, «Алиса» исчезла с афиши, что неудивительно: в тот момент автор явно не решил, кому, собственно, он адресует постановку. Фадеев распугал зрительскую аудиторию, напичкав балет пошловатыми комическими эпизодами (Чеширский Кот, к примеру, насиловал героиню в компании с «котами-киллерами»). «Шуток» с эротическим подтекстом дети не понимали. Взрослые, наоборот, понимали слишком хорошо и спешили увести малолетних чад с чересчур откровенного представления.

А для многих критиков та «Алиса» была поделкой на потребу невзыскательного вкуса.

Теперь Фадеев адресовал спектакль детской аудитории (примерно школьники 3–4-х классов), для чего убрал или переставил наиболее одиозные эпизоды. От прежней «Алисы» остались красочные фантастические костюмы Виктора Герасименко и музыка Александра Розенблатта, точнее, составленный им микст 80 произведений. Судя по безумной фонограмме, Розенблатт – это псевдоним Мартовского Зайца: лишь этот странноватый герой мог смешать в кучу Прокофьева с русской песней, Грига с мюзиклом, «Танец с саблями» Хачатуряна с заздравной песней из «Травиаты», а фрагмент оперы «Кармен» с опереттой Кальмана и хитом эпохи стиляг «Чаттануга-чучу».

Спектакль, названный в программке «балетом-буфф», длится час с небольшим. Смешав в кучу все что можно, хореограф слепил бойкое полуэстрадное шоу. Осовремененная Алиса, девица в рваных джинсах и кроссовках, с чемоданом под мышкой, проникает в некое пространство, окруженное темной стеной с вкрапленными в нее воздушными шариками.

Это, надо полагать, нора, она же страна детства, куда мысленно возвращается повзрослевшая героиня. Дальше будет, как говорила героиня Кэрролла, «все страньше и страньше». Девицу встречает вовсе не белый, а черно-желтый Кролик, смахивающий при этом на кота.

Алиса, сменившая джинсы на розовую балетную пачку и вставившая в волосы огромный бант, катается с горки вместе с Синей Гусеницей, размахивая огромным веером. Герцогиня и Кухарка исполняют танец типа «шалавы на Бродвее», запросто сбрасывая с себя огромные «кринолины». Несуразный Шалтай-Болтай, позер и пакостник со шпагой в руке, смешно задирает нос.

Лощено-раскрепощенная Черепаха Квази (стального цвета и в металлических блестках), как ей и положено, танцует кадриль, в которую вовлекает Алису. Из большого ящика вылезут герои Безумного чаепития, демонстрируя свою перманентную очумелость. Хулиганистый Чеширский Кот в бандане и черно-белом полосатом галифе окружит героиню нешуточным обаянием и танцем четырех сообщников, взмахивающих плащами а-ля тореадоры из балета «Дон Кихот». Тут строптивая Алиса вызовет к жизни свое второе «я», злое и настырное.

Монстра, кстати, танцует мальчик, а не девочка, так что повадки у брутального, курящего сигарету двойника те еще. Под его горячую руку попадают Тру-ля-ля и Тра-ля-ля – смешные пузатики, разрисованные цветными абстракциями, и троица лихо отплясывает канкан. В финале персонажи вместе с квази-Алисой уходят в дым на заднике, настоящей девочке умильно улыбается Чеширский Кот, а воздушные шарики выколупывают из стены и бросают в зал галдящим детям.

Существуют фрейдистские, богословские и исторические прочтения книг Кэрролла, есть даже анализ «физики читают «Алису». Авторы московского балета не вкладывают в спектакль ничего, кроме безудержного, довольно поверхностного акробатического гротеска. Впрочем, можно найти аналог в строках Керролла: «…но, узнав, что мозгов в голове моей нет, я спокойно стою вверх ногами». Есть и другая подходящая цитата – из частного письма писателя: «Случалось ли тебе видеть в Зоологическом саду, как Гиппопотам с Носорогом пытаются танцевать менуэт?

Очень трогательное зрелище».

В балете много необязательных, как бы случайных мест. Но ведь и автор литературной «Алисы» признавался: при сочинении не раз приходилось говорить потому, что «надо было что-то сказать, а не то, что у меня было что сказать». Новой версии спектакля, может быть, суждена более продолжительная жизнь, чем первому варианту. Возможно даже, что после просмотра родители посоветуют детям прочесть «Алису в Стране чудес» и «Алису в Зазеркалье».

И чада узнают, что такое настоящий английский «нонсенс» и как неотразима эта, вывернутая наизнанку логика.