Кармен и одалиска

Самая недооцененная балерина Москвы попрощалась со сценой Майя КРЫЛОВА   Татьяна Чернобровкина, ведущая балерина Московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, решила выйти на творческую пенсию. По этому случаю театр устроил прощальный вечер, после которого поклонники примы пожалели о ее решении.

Эта балерина была бы гораздо более известна, если бы в свое время приняла приглашения работать в «главных» театрах России. Неординарную девушку заманивали и в Большой (лично Юрий Григорович), и в Мариинский (тогда Кировский) театр.

И было за что: на способную девочку из провинции обратили особое внимание после ее победы на Международном московском конкурсе артистов балета 1985 года. После этого балерина из Саратова проснулась знаменитой и стала солисткой Московского музыкального театра, в котором проработала более двадцати лет. Все эти годы столичные любители балета специально ходили «на Чернобровкину».

Вот и на этот раз зал был полон, а в антрактах публика разглядывала фотовыставку в фойе: вот Татьяна сидит за школьной партой, тянет ногу у балетного станка в хореографическом училище или обнимает двух своих сыновей. И хорошо, что нынешнее выступление Чернобровкиной де-юре прощальное, но де-факто не совсем последнее. Осенью в музыкальном театре покажут финальную «Чайку» Ноймайера (у театра кончается лицензия) с последним выступлением Чернобровкиной в роли Аркадиной.

Во вступительном слове директор театра Владимир Урин назвал бенефициантку «подарком», имея в виду ее покладистый характер и отсутствие вредной привычки изображать «звезду» за кулисами. Балетные героини Чернобровкиной тоже покладистые: они всегда чувствуют «золотую середину», оставаясь гармоничными и в мире крайностей. Такова ее незабываемая Одетта-Одиллия в «Лебедином озере»: многие годы Татьяна несомненно была лучшим лебедем Москвы. Но она, хотя и перетанцевала почти весь классический и прочий репертуар музыкального театра, ощущает себя скорее экспрессивной, чем лирико-романтической балериной. Татьяна с нескрываемым удовольствием бросалась в комедийные страсти «Дон Кихота», играла стерву из балета «Укрощение строптивой», была Вакханкой в «Вальпургиевой ночи»… И можно лишь представить, каких высот (или глубин) могла бы достигнуть даровитая «классичка», если б в репертуаре музыкального театра был балет «Спящая красавица».

Тот самый, который Чернобровкина, по слухам, блестяще исполняла за границей. И воображение подскажет, как жалеет балерина, что в годы ее расцвета в музыкальном театре не было ни Килиана, ни Начо Дуато, а из современного репертуара слишком часто приходилось участвовать в балетах-однодневках…

Но не все так печально, и порукой тому прощальный бенефис народной артистки Чернобровкиной – три балета, раскрывшие и впрямь многогранный талант без узкого амплуа: она предстала дамой с камелиями из английского спектакля, одалиской из «ориентальной» постановки и испанской оторвой из танцев по новелле Мериме.

Балет «Маргарита и Арман» в хореографии Фредерика Аштона и с виду, и по содержанию типичная мелодрама. Органично сыграть куртизанку, умершую от несчастной любви, могут лишь крупные актрисы, что в опере Верди «Травиата» на тот же сюжет, что в балете на музыку Листа. Чернобровкиной-Маргарите удается не только эффектно носить платья от Сесила Битона, но и держать образ вдалеке от прямоточной слезливости. Ее героиня покоряла мужское сообщество Парижа XIX века так же естественно, как дышала, просто тихой прелестью. В момент кончины чахоточная Маргарита выжимала из публики слезу, ни разу не впав в эмоциональную фальшивость.

Эта роль перекинула мостик в третье действие, где Чернобровкина снова играла соблазнительницу, только не французскую, а испанскую. Ее Кармен из одноименного балета была получена из рук Майи Плисецкой – давней поклонницы искусства Татьяны. (Майя Михайловна присутствовала на вечере, аплодируя бенефициантке). Но танец Чернобровкиной не имеет ничего общего с огневой мощью первой исполнительницы. Эта Кармен оглушает Хосе как бы бессознательно, неведомо для себя, избегая безбрежных капризов и нарочитой вульгарности.

Природная мягкость движений Чернобровкиной, однако, не мешает проявиться сути балета: просто теперь акцент сделан не на грозной поступи судьбы, а на ее неслышном, но все равно неизбежном ходе.

Между Маргаритой и Кармен была Шехеразада из одноименного спектакля Фокина. Чернобровкина, перевоплотившись в третью по счету роковую женщину, надела умопомрачительные зеленые шаровары и, обнимая преданного Раба (Николай Цискаридзе), показала утонченное искусство манипулирования мужчиной. Заслуживают восхищения полутона, которыми наполнена партия. Мало что сказано прямо, скорее дано в искусных эротических «обмолвках», а результат налицо – воссозданная во всей красе атмосфера «Сказок 1001 ночи».

И вечер, в котором без пяти минут пенсионерка продемонстрировала отличную профессиональную форму.