Кир, Матильда, Брускино и Танкред

Если вы никогда не были в Пезаро в дни проведения знаменитого Россиниевского оперного фестиваля, то сделать это никогда не поздно. Но если вы не просто хотите услышать что-нибудь из Россини на родине Россини, а насладиться его самым монументальным оперным полотном под названием «Вильгельм Телль», то собираться в Пезаро вам нужно уже в следующем году, ибо за всю свою тридцатитрехлетнюю историю фестиваль обращался к этой опере всего один раз — и было это в 1995 году, как ни крути, еще в прошлом веке. Предварительная программа грядущего фестиваля официально стала известна не так давно — в первых числах декабря, так что вывод напрашивается сам: пропустить новую постановку «Вильгельма Телля», уже включенную в афишу , просто никак нельзя…

Понятно, что новая постановка «Вильгельма Телля» и станет главным событием XXXIV фестиваля.

Грандиозная партитура будет представлена на языке оригинала (французском) в полном объеме без купюр: продолжительность спектакля — порядка пяти часов.

Ее поставит Грэм Вик, возвращающийся в Пезаро после постановки «Моисея в Египте» . Огромным «событием в событии» станет дебют Хуана Диего Флореса в наисложнейшей партии Арнольда.

На волне огромного успеха «Кира в Вавилоне» Давиде Ливерморе на фестивале этого года, «Итальянка в Алжире», вторая новая постановка следующего сезона, также отдана на откуп этому режиссеру. После версий Эгисто Маркуччи (1981, 1982) и Дарио Фо (1994, х.

Завершит фестиваль концертное исполнение оперы «Дева озера».

Когда в предвкушении новых впечатлений вспоминаешь о событиях прошлого, то

предвкушения относительно «Вильгельма Телля» именно в части постановки Грэма Вика несколько настораживают,

ведь до сих пор вся кощунственная безответственность его инсталляции под названием «Моисей в Египте» буквально стоит перед глазами! Но это нисколько не помешало провозгласить ее лучшей постановкой — и сей явно конъюнктурный ход никакой чести итальянской критике абсолютно не делает…

Однако, несмотря на сомнения, вызванные «Деметрио и Полибио», постановкой Давиде Ливерморе, абсолютно безликой и неинтересной, его

«Кир в Вавилоне» действительно оказался гвоздем прошедшего сезона.

Лишь только в зрительном зале Teatro Rossini стало совершенно очевидно, что на этот раз режиссер вместе со сценографом и художником по свету Николя Бове, художником по костюмам Джанлукой Фаласки и видеодизайнерами компании D-WOK создали высокотехнологичный, весьма зрелищный и реалистически захватывающий спектакль будущего:

мы увидели постановку в эстетике «немого» черно-белого (с элементами сепии) кино,

«озвученного» музыкой Россини и достаточно свободно трактующего известный библейский сюжет о конце царства Валтасара и связанном с ним знаменитом пире. Но это не просто фильм, а театр в театре, интерактивное действо, в которое вовлекается «массовка», наблюдающая этот необычный сеанс на сцене. Сочетание классической видеоинсталляции и объемных элементов конструкций, а также утрированно стилизованных под историю и моду эпохи немого кино костюмов, создает тонкую полистилистику эстетически красивого действа и фантастически образного визуального ряда.

Полноценную музыкальную жизнь в постанову вселяют оркестр и хор Болонской оперы

под управлением американского маэстро Уилла Крутчфилда: впечатляюще яркий фестивальный дебют! В спектакле подобрался сильный состав певцов, но держался он преимущественно на противостоянии двух полюсов — польского контральто Евы Подлещ в травестийной партии Кира, царя Персии, и американского тенора Майкла Спиреса в партии Валтасара, последнего вавилонского царя.

У Евы Подлещ в этой роли, кажется, открылось второе дыхание: она была убедительна и восхитительна не только как артистка, но и как подлинно россиниевская певица. То же самое относится и к Майклу Спиресу, в котором обнаружился потрясающий россиниевский тенор «харaктерно-героической» специализации.

В образе Амиры Джессика Прэтт, новоиспеченная звезда бельканто международной волны, «стальные трели» своего голоса демонстрировала гораздо органичнее и убедительнее тех децибел, что в рамках фестиваля обрушивала в зал на сольном концерте.

Среди его слушателей был и автор этих сток: зал неистовствовал, а я искренне не понимал, в чем причина. На спектакле же, в контексте режиссерского подхода, трактовку роли певицей, в целом, принять было существенно легче. В остальных партиях в положительном смысле остается лишь отметить Кармен Ромеу (Арджене), Мирко Палацци (Замбри), Роберта Макферсона (Арбаче) и Раффаэле Костантини (пророк Даниил).

Второй хит прошедшего сезона, опера semiseria «Матильда ди Шабран»,

— возобновление на сцене Adriatic Arena постановки в «жизнеутверждающей», ситуационно выпуклой режиссуре Марио Мартоне с лаконичной, но впечатляющей сценографией Серджо Трамонти, театрально эффектными костюмами Урсулы Пацак и постановкой света Паскуале Мари.

Из состава звезд прежнего спектакля остался лишь знаменитый теперь уже на весь мир Хуан Диего Флорес — и это с новой силой спровоцировало к репризе просто небывалый ажиотаж публики. Партия деспотичного лорда-женоненавистника Коррадино — не только одна из коронных в творчестве Флореса, но и знаковая: в 1996 году, в последний момент заменив Брюса Форда, никому не известный тогда перуанец триумфально дебютировал на Rossini Opera Festival именно в этой партии (это была первая фестивальная постановка «Матильды ди Шабран», до ни разу не возобновлявшаяся).

Очевидно, что восемь лет назад Флорес звучал несравненно светлее, звонче, теплее и свободнее,

но также очевидно то, что и на сегодняшний день равных ему в этой партии просто нет: он подошел к своей роли во всеоружии зрелого мастерства, и его феерические трели и поразительно тонкое актерское мастерство по-прежнему «сносили крышу» от удовольствия.

Теперь укротить самодурство Коррадино в партии главной героини выпало Ольге Перетятько:

её Матильда ди Шабран — само воплощение женственности — предстала обворожительно изящной, подкупающе музыкальной, стилистически рафинированной.

За последние годы яркое лирическое дарование певицы обрело ощутимую драматическую наполненность вокальной фактуры, ее голос обогатился чувственно интонационным посылом и драматическими обертонами, а техническое мастерство обрело еще бoльшую уверенность.

Весьма неплохой басовый ансамбль сложился и в партиях поющих приближенных Коррадино: Джинардо — Симон Орфила, Алипрандо — Никола Алаймо.

Партия случайно замешанного в сюжетной интриге, а потому также «попавшего под раздачу» Эдоардо (партия меццо-сопрано травести) стала очень удачным фестивальным дебютом нашей соотечественницы из Петербурга Анны Горячовой. В партии Изидоро свой вокально-комический дар сполна проявил неотразимый лицедей Паоло Бордонья. Партию соперницы Матильды за сердце Коррадино, экстравагантной Графини д’Арко, ее исполнительница Кьяра Кьялли (единственная, кто пел с Флоресом в этой постановке в х, причем, последнее — с Флоресом. На этот раз увиденное и услышанное на сцене Teatro Rossini без «перуанского соловья» можно назвать лишь аляповато-яркой картонной игрушкой, причем в весьма непритязательной вокально-оркестровой упаковке (Orchestra Sinfonica G. Rossini, дирижер — дебютировавший в Пезаро Даниэле Рустиони).

Пожалуй, впервые за всю свою двенадцатилетнюю историю посещения фестиваля в Пезаро я вынужден констатировать, что музыкальный уровень сей постановки, мягко говоря, не очень-то соответствовал всегда привычно высокой планке качества этого смотра. Ее «режиссером» подвязался экспериментальный коллектив из Флоренции под названием Teatro Sotterraneo (один из вариантов перевода — «театр в подвале»), художником по свету стал Роберто Кафаджини, а разработку сценографии и костюмов взяла на себя Академия изящных искусств в Урбино.

Попытка создать спектакль в надуманном жанре commedia dell’arte XXI века закончилась полным фиаско:

незатейливый фарс о пути к счастью двух любящих сердец, Софии и Флорвиля, превратился в высоко дизайнерскую, но абсолютно бездушную инсталляцию. «Куклы-марионетки», являющиеся персонажами оперы, просто разыгрывали в режиме нон-стоп (в режиме кругового воспроизведения) привычный аттракцион в пространстве современного парка развлечений под названием RossiniLand, а блуждающие по нему посетители время от времени умилялись происходящим на их глазах.

Но при этом музыка Россини оказалась напрочь «задавленной», а спектакль — лишенным изысканной театральной зрелищности.

В силу этого имена ничем не поразивших исполнителей любовного дуэта упомяну лишь для протокола: София – Мария Алейда, Флорвиль – Давид Алегрет. При этом с гораздо большим энтузиазмом хочется назвать тройку сюжетно важных для этого фарса персонажей buffo: баритона Андреа Винченцо Бонсиньоре (Филиберто), а также двух басов – Карло Лепоре (Гауденцио) и, наконец, Роберто Де Кандиа (Брускино-отца).

Молодежное «Путешествие в Реймс» на сцене Teatro Rossini

особого интереса в вокальном отношении не вызвало бы и вовсе, если бы не тот факт, что в партии Мадам Кортезе в нем вполне уверенно, хотя и без должного стилистического лоска, дебютировала еще одна наша соотечественница Анна Пегова, на этот раз — из Москвы.

Да и Orchestra Sinfonica G. Rossini под взмахом рук молодого дирижера итало-испанского происхождения Пьеро Ломбарди звучал куда «забористее» и темпераментнее, чем у Даниэле Рустиони.

В цикле «Rossinimania» на сцене Auditorium Pedrotti знаменитый голландский гитарист Изхар Элиас исполнил фрагменты цикла гитарных транскрипций избранных номеров из оперы Россини «Семирамида», принадлежащих Мауро Джулиани (1781—1829) — и это стало одним из свежих штрихов фестивальной программы.

В другой день на сцене Teatro Rossini подлинная итальянская королева бельканто наших дней Мариэлла Девиа всё с тем же самым Orchestra Sinfonica G. Rossini, но уже под управлением опытного маэстро Антонино Фольяни, представила программу оперных сцен и арий Россини, Беллини и Доницетти под названием «Voce che tenera» (среди многообразия переводов я бы выбрал такой: «Голос, который не увядает»). И это действительно так!

Голос певицы до сих пор сохранил потрясающую пластичность,

податливую филировку, поразительную интонационную чистоту и высочайший уровень стилистической культуры. Понятно, что тембрально это звучание стало несколько резче, утратив былую теплоту и приобретя известную долю металла в верхнем регистре, однако то, что Мариэлла Девиа своим голосом делала на этом концерте, просто находится за гранью рационального понимания, ибо в вокальном отношении она была на редкость ослепительно хороша! На ее творческом счету в Пезаро — главные партии в постановках шести опер Россини, и всё же, главный репертуарный конек Мариэллы Девиа — это не Россини, а Доницетти и Беллини: в них она по-особому убедительна и трогательна.

В короне фестиваля уходящего года этот концерт стал поистине одним из его алмазов, но, увы: небольшой по формату, он пролетел так стремительно быстро!..

Зато уж точно целой россыпью алмазов можно назвать оркестровую составляющую концертного исполнения «Танкреда» на сцене Teatro Rossini под управлением маэстро Альберто Дзедды с оркестром Болонской оперы: оно стало не иначе как царственно финальным фестивальным аккордом.

Все три постановки «Танкреда» на фестивале в Пезаро связаны с именем выдающегося итальянского режиссера Пьера Луиджи Пицци

(1982, 1991, 1999).

Именно возобновление последней (в феррарской редакции с трагическим финалом) мне довелось увидеть как в Пезаро в . Однако впервые услышать в главной партии знаменитую Даниэлу Барчеллону мне посчастливилось только сейчас, причем, на сей раз это была оригинальная венецианская редакция с хеппи-эндом. В составе нынешнего исполнения Барчеллона, понятно, стояла особняком, и, несмотря на то, что ее голос уже не звучит так тембрально тепло и свободно, как одиннадцать лет назад, когда я впервые услышал ее в Пезаро в партии Малькольма в «Деве озера», в своей коронной партии Танкреда она всё еще производит поистине колоссальное завораживающее впечатление!

И особенно отрадно, что ансамбль с ней составили не только зарубежные исполнители (Арджирио – Антонино Сирагуза, Орбаццано – Мирко Палацци, Изаура – Кьяра Амару, Роджеро – Кармен Ромеу), но и наша певица из Владикавказа Елена Цаллагова, приглашенная на партию Аменаиды, что после партии Коринны в молодежном «Путешествии в Реймс» прошлого года стало для нее, несомненно, большой творческой удачей.

Голос певицы, серьезно и вдумчиво постигшей эту роль, был интонационно выразителен, пластичен и подвижен, легко и свободно парил «наверху».

Образу Аменаиды, кажется, не хватало пока лишь чувственной эмоциональности, но не будем забывать, что речь идет не о спектакле, а концерте. Согласно анонсированной предварительной программе, в следующем году Елена Цаллагова ангажирована в Пезаро на партию Берениче в опере «Случай делает вором».

А это значит, что завоевание «россиниевской территории» певцами из России продолжается — и это замечательно!

Фото Amati Bacciardi предоставлены пресс-службой ROF