Кофе, или Двигатель сюжета

Анастасия ТОМСКАЯ   Как ни удивительно, но «любовь и кровь» занимают не так много сценического времени: в театре обязательно что-нибудь едят или пьют. Даже в античные времена все герои во главе с Одиссеем «ели прекрасное мясо и сладким вином утешались». Недаром самая знаменитая театральная реплика «Кушать подано!» тоже о еде. Чтобы не остаться в стороне от такого театрального процесса, «Театрал» открывает новую рубрику. В ней мы будем принимать пищу: вкусно, сытно и именно так, как ели герои пьес, инсценированных романов и легендарных спектаклей.

В первом номере мы рассмотрим историю главного напитка театральных режиссеров и артистов, сопровождающего их во время бессонных ночей, полных творческих мук. Конечно, о кофе. Кофейные эстеты

Первая кофейня в Европе – кстати, во Франции, а не в Италии – появилась в 1689-м. До того кофе торговали в уличных палатках, но в конце семнадцатого века Франсуа Прокоп открыл первую кофейню, что характерно – аккурат напротив «Комеди Франсез». Гениальное прозрение Прокопа заключалось в правильном выборе места: очень скоро завсегдатаями «Прокопа» стали актеры, режиссеры, композиторы и музыканты.

Кстати, Вольтер ходил в «Прокоп» каждое утро, потому что, будучи кофеманом и сладкоежкой, подсел на кофе с шоколадом.

А вот французская писательница маркиза де Севинье не принимала в расчет горький напиток, так быстро завоевавший любовь Европы, даже пошутила: «Мода на Расина, – сказала она, – пройдет так же быстро, как и мода на кофе». Как показывает история, она ошиблась: французы до сих пор любят классика французской драматургии так же горячо, как и кофе.

Агата Кристи недаром назвала одну из историй о Пуаро «Черный кофе»: франкоговорящий бельгиец не мог не любить кофе. Пьеса эта стала для Кристи и ее героя счастливым билетом: это самая популярная пьеса о сыщике в европейских театрах, хотя сама Кристи даже не помышляла о драматургии всерьез и никогда не верила, что кто-нибудь ее поставит.

Драматург Эдуардо де Филиппо, любимый режиссерами за кассовые комедии, выразил свое отношение к варке кофе в пьесе «Ох, уж эти призраки!». Например, он утверждает, что промывать в кофеварке необходимо только фильтр: на стенах обоих сосудов должна появиться корочка из раньше сваренного кофе. Распространенное мнение, пришедшее в кофейную культуру из китайской чайной церемонии, правила которой гласят: не стоит мыть чайник после заваривания, иначе дух чая покинет его.

Черный эликсир бодрости

Венгры говорят: «Хороший кофе должен быть крепок, как рукопожатие, сладок, как поцелуй женщины, и черен, как дьявол». Вполне себе реплика из пьесы. И про дьявола тут, кстати, сказано не зря.

Темный густой напиток родом из языческих стран не мог не возбудить подозрения, что документально зафиксировано в романе Лиона Фейхтвангера «Еврей Зюсс»: «Испуганным, возмущенным взглядом смотрела Магдален-Сибилла, как отец отведывает дьявольского питья, и ревностно молилась, чтобы господь не допустил его отравиться».

Черный напиток, обладающий сильным бодрящим действием и стоивший так дорого, что водился исключительно в домах богачей, не мог не получить обвинений в сомнительном – небожественном – происхождении. Совсем уж театральный сюжет: ведь актеров, между прочим, тоже долго хоронили за церковной оградой.

Впрочем, к актерам кофе тоже порой был немилостив. Например, он чуть не сорвал премьеру «Медведя» в Театре Корша в 1888 году: кофейник лопнул от пара и обжег лицо актрисе Наталье Рыбчинской. Это несчастье чуть было не подкосило драматургический дух Чехова. Впрочем, отношения этого российского драматурга с заморским напитком вообще были неоднозначными.

По сути, кофе – совершенно «чеховская» история: до него герои российских пьес пили по большей части чай, а вот в «Дяде Ване» и «Трех сестрах» кофе занял лидирующие позиции. Он становится главным героем одной из самых трагических чеховских сцен в «Сестрах», когда Тузенбах уходит на свою смертельную дуэль: «Ирина… Я не пил сегодня кофе. Скажешь, чтобы мне сварили». Рассуждения о судьбах страны прерываются сакраментальным: «Однако надо пить кофе…»

Кофе становится у Чехова волшебным напитком, который помогает забыть и забыться, почувствовать себя счастливым и праздным.

Музыкальный кофе

Неудивительно, что именно в кофейном Париже издали собрание кантат, прославляющих кофе. За французами потянулись и другие европейцы. Конечно, самые известные кофейные кантаты принадлежат перу Иоганна-Себастьяна Баха, либретто к которым написал работавший в соавторстве с композитором поэт Пикандр.

Первая фантастическая история о том, что после запрета на кофе в мире начинаются мор и революции, которые прекращаются, как только власти снимают запрет, имела у слушателей грандиозный успех.

А потом Бах решил просто пошутить и написал кантату № 211, неожиданно для него самого ставшую любимицей публики и всех кофеманов. История 211-й заключается в том, что строгий отец пытается отучить свою дочь от кофе, но ни кнут, ни пряник действия не оказывают. Только когда отец обещает выдать дочь замуж, та соглашается на переговоры, но уточняет: «Ни один жених не войдет в этот дом, пока не даст слова и не запишет в брачном контракте, что разрешит мне варить кофе, когда я захочу!»

Кофеманы всех стран, соединяйтесь! И кстати, знаете, как узнать влюбленного в кофе? Он всегда говорит о нем в мужском роде: «кофе – он».

Прямо как у Чехова. Кофе для Вольтера (4 порции)
Возьмите плитку горького черного шоколада (125 граммов), измельчите и растворите в 100 граммах очень крепкого черного кофе. Помешивая, влейте полтора стакана горячего молока, добавьте коричневый сахар. Разлейте в теплые чашки и украсьте взбитыми сливками.

Кофе для Пуаро
Четыре чайных ложки ликера «Антверпенский эликсир» (это такой дальний родственник Рижского бальзама) залейте 125 мл свежесваренного черного кофе, добавьте коричневого сахара по вкусу, украсьте взбитыми сливками и посыпьте тертым горьким шоколадом.