Лёгкое дыхание

В понедельник, первый рабочий день недели и нерабочий для большинства московских театров, Московский музыкальный театр имени Станиславского был переполнен: ожидался ввод Сергея Полунина на главную мужскую партию в балете «Дон Кихот». Того самого Полунина, который в ранге самого молодого и быстро прогрессирующего премьера Королевского балета Великобритании неожиданно прервал контракт и через некоторое время после этого появился в России, но не в Большом или Мариинке, в на второй сцене Москвы — в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко.

Роман Полунина с московской публикой начался в конце прошлого сезона,

когда он выступил на премьере «Коппелии» в авторской версии Ролана Пети по мотивам знаменитого балета Сен-Леона — Петипа.

Но одно дело — успешная роль в неизвестной широкой публике неканонической, хотя и неоклассической, версии французского балета, где танцовщика москвичам сравнивать не с кем, и совсем иное — дебют в одной из культовых партий классического репертуара, в которой за спиной множество великих предшественников. Да еще в самом московском из классических балетов — «Дон Кихоте».

Партия Базиля — главного героя Дон Кихота — предполагает редкое сочетание качеств в балетном танцоре:

естественность в роли простолюдина в начале и середине балета и аристократизм — в финале. К тому же партия требует от танцовщика виртуозности и умения быть отличным партнером. И, наконец, — без актерских способностей эту партию не вытянешь. Очень сложная партия — привилегия универсалов.

Цискаридзе, например, всю свою карьеру сознательно отказывался от партии Базиля со словами «это не моя чашка чаю».

Эталонный принц Большого — Дмитрий Гуданов на пике своей карьеры в прекрасной танцевальной форме станцевал Базиля лишь единожды: тогдашний руководитель балета Большого театра Алексей Ратманский счел его дебют неудачным, и больше «принц» в цирюльниках не выходил.

С другой стороны, самый заметным московский Базилем последнего призыва стал Иван Васильев — танцовщик весьма сомнительный в классическом репертуаре, кроме Дон Кихота, где он органичен со своими достоинствами-недостками — склонностью к бесшабашному трюкачеству и неконтролируемому выбросу энергии.

Танцовщики-универсалы, которые танцевали и балетных принцев, и Базиля с одинаковым блеском, редки. Из наиболее известных Рудольф Нуреев и Михаил Барышников — там, Александр Годунов и Марис Лиепа — здесь.

Сергей Полунин станцевал Базиля впервые, зато в его послужном списке числилось множество особ благородных кровей.

Проверка на универсальность его балетного амплуа состоялась в понедельник 29 октября на сцене театра Станиславского.

Ожидания публики были завышенными, что логично после громкого появления в «Коппелии». И условия для дебюта самые экстремальные: «Дон Кихот» — истинно московский балет, а Полунин — танцовщик все-таки западной выучки (балетное образование он начал в русском балете — в Киеве, но завершал образование и танцевал в школе и на сцене Королевского балета в Лондоне). К тому же Москва еще не остыла от выброса кипучей энергии Ивана Васильева в последних московских «Дон Кихотах».

И Полунин сделал это.

И танцевально, и актёрски.

Такого Базиля Москва еще не видела: безусловно виртуоз, но виртуоз с лёгким дыханием.

Ему удавались сверхсложные по технике вещи: например, каскад вращений по кругу (перемежая жете ан турнан с со де басками и лакируя их пируэтами), двойные воздушные туры под наклоном, безусильные поддержки немаленькой балерины, доставшейся ему в партнерши, на одной руке. И это при том, что танцовщик ростом не высок и конституции не атлетической.

И все это запросто, без акцентирования на том, как это сложно. Наоборот, легко, сохраняя эталонные позиции, аккуратные стопы, красоту поз, элегантность, все то, что называется культурой и эстетикой танца. Демонстрируя графичность, заимствованную хореографами балета в фольклорной традиции испанских цыган — стиле фламенко.

Базиль Полунина везде выглядел уместно: как в роли парня из народа (конечно же, не самого простого, но самого умного и самого ловкого на этой барселонской площади, этакого Фигаро), так и в роли балетного кавалера в финале балета, при исполнении одного из самых эффектных па-де-де всего балетного наследия.

Естественность — самое точное определение этого нового Базиля.

И это главное свойство его личного стиля. Хотя некоторые находят, что актерский образ и манера танца заимствованы Сергеем Полуниным у Михаила Барышникова, другие — что он не дотягивает до виртуозности и энергоемкости Ивана Васильева. Ответ первым — Базиль Полунина с его скуповатостью на эмоции и некоторой замкнутостью (парень себе на уме), вовсе не так оптимистичен и раскрепощен, как Базиль Барышникова (хотя некоторое влияние Барышникова на полунинский танец все-таки заметно).

Вторым — необычайно сложно быть одновременно виртуозом и чистописателем, выполняя виртуозные движения, полностью соответствовать строгим канонам классики.

Хотя, конечно, московская традиция исполнения партии Базиля идет в разрез с тем, что явил сверхновый Базиль — она ценит шик и декоративность, а не естественность и иллюзию легкости. Кто знает, может быть, полунинский стиль повлияет на московские традиции, а может быть, наоборот, дух московского балета изменит стиль Полунина. Его Базиль только родился, и, признаться, не всегда был безупречен, балет ему еще предстоит обжить.

Короля играет свита.

В этот вечер был организован тотальный удар балетной администрации по зрителю, а не только дебют мировой звезды.

За дирижерский пульт встал главный дирижер театра Коробов.

В общей сложности, включая Базиля, было четыре дебюта.

В роли главной героини дебютировала Эрика Микиртичева, молодая балерина, на которую делает ставку руководство балетной труппы. До этого Эрика станцевала премьеру «Сильфиды» в постановке Пьера Лакотта, на открытии этого сезона станцевала свое первое «Лебединое», и через месяц — «Дон Кихот».

До Китри было совершенно непонятно, почему ее так усиленно продвигают на первые роли, но в этом дебюте хотя бы частично проявились основания для такого интенсивного карьерного роста. Не только красивая фигура, модных ныне в балете пропорций, заданные Захаровой: высокий рост, стройность, длинные конечности, но и приличная техническая оснащенность, позволяющая легко преодолевать технические трудности этой партии. Редкий для русских балерин баланс, приличное вращение (оставим за скобками букву «г» как траекторию фуэте), бисерное па де бурре, четкая работа ног.

Нельзя было не оценить также скрупулезную работу педагогов: балериной очень стильно и легко были станцованы вариация в «Сне Дон Кихота» и в финальном гран па.

Но недостатков выявилось куда больше: немузыкальность, закрепощенность корпуса, актерское, особенно мимическое однообразие, «приклеенная» улыбка,

причем обращенная главным образом в зал, а не на партнера, единая на все три акта.

Все это бросалось в глаза рядом с неординарным партнером. И главное — отсутствие темперамента, без которого за Китри лучше не браться.

В итоге, по большому счету Китри в тот вечер с Базилем рядом не случилось.

Зато порадовали другие дебютанты: Георгий Гусев (выпускник МГАХ прошлого года) был исключительно обаятельным и виртуозным Санчо Пансой, в этой версии «Дон Кихота» эта роль не пантомимная, а танцевальная. Танцует здесь и Дон Кихот — в его роли дебютировал недавно перешедший из Большого Иван Михалев.

На пару ролей второго плана театр также выдвинул свои главные козыри. Небольшую, но эффектную роль Эспады станцевал Георги Смилевски — многолетний главный премьер театра Станиславского, станцевал не менее элегантно, чем Полунин — Базиля, хотя непривычно замедленно и несколько картинно, а Повелительницу дриад, сопровождающую Китри-Дульсинею в «Сне Дон Кихота» — недавняя выпускница Вагановского училища Кристина Шапран. Кристина — статная и красивая балерина, прекрасно смотрится на сцене.

Но в этот раз партия ей далась с трудом: она была тяжеловесна, неожиданно растеряв свое фирменное изящество. Спишем на то, что это был не ее день.

Зато это был день Полунина.

И (почти) всей труппы.

Фото В. Лапина и О. Черноуса с официального сайта театра