На войне как на войне
Опера «Князь Игорь» в постановке Юрия Любимова Ольга РОМАНЦОВА Фото: gazeta Премьера оперы «Князь Игорь» в постановке Юрия Любимова состоялась в Большом театре 8 июня. Критика приняла ее сдержанно-неодобрительно. Любимова упрекали за сокращение партитуры – вместо четырех часов опера идет два с половиной, сетовали на исчезновение знаменитой арии Кончака, любовного дуэта княжича Владимира Игоревича и Кончаковны и других моментов, хорошо знакомых слушателям.
Критиков, которые в силу своей профессии смотрят первое, максимум второе представление не в чем упрекнуть. Они описали то, что видели: спектакль, не совсем готовый, точнее, не обжитый до конца. Многое из того, что было неясно на первых представлениях, сейчас проступило, как надпись, сделанная потайными химическими чернилами.
«Князь Игоря» в постановке Любимова – спектакль о том, что власть предержащие в России всегда поступают так, как хочется, не считаясь ни с исходными обстоятельствами, ни с волей народа. В результате случается катастрофа, спасти от которой может только чудо. История развивается по спирали, но эта схема неизменно работает. Вот и Игорь отправляется в поход, хотя народ не хочет войны.
В первой сцене, когда князь с войском выходит из города, женщины не отпускают мужчин: цепляются за них, повисают. Дальше катастрофа – поражение, плен и искомое чудо: в стане половцев оказался крещенный Овлур, он и помог князю бежать.
Еще одна важная режиссерская мысль о том, что каждый из правителей сам по себе умен и харизматичен. Князь Игорь (Эльчин Азизов) вызывает сочувствие, обаятельный князь Галицкий (Владимир Маторин) – симпатию с первого же появления на сцене. «Весь Путивль за меня!» – самоуверенно поет Галицкий. Но каждый из князей думает не о судьбах родины, а только о собственном благополучии. Не понимает, что можно разбить половцев только объединившись.
Не зря у князя Игоря появилась ария, которой нет в «канонической» редакции оперы, о фатальной разобщенности князей.
Любимов приблизил сюжет своей постановки к тексту «Слова о полку Игореве». На сцене хроника военных событий: конфликты обострены до предела, причинно-следственные связи событий восстановлены, отношения ясны с первого взгляда. В память врезается графически выстроенная сцена битвы. Половецкие воины нападают на русских сверху, спускаясь по канатам. Черные тени на заднике множат количество врагов, сливаются, превращаясь в черную тучу.
Сцену битвы Любимов тоже придумал, в канонической редакции ее нет.
На войне как на войне – здесь нет места для лирических излияний, потому хан Кончак (Валерий Гильманов) и лишился арии, где утверждал, что Игорь для него не пленник, а друг. Кончак в спектакле – враг, хитрый и коварный, и «вокальная толерантность» ему ни к чему. Многие щлягерные арии, в других постановках «Князя Игоря» звучавшие как отдельный концертный номер, здесь – неотъемлемая часть действия. Игорь поет свою коронную «О дайте, дайте мне свободу» без лишнего пафоса и надрыва.
Чувствуется его стремление вырваться из плена любой ценой. Кстати, уже давно на сцене Большого театра не было постановки, в которой до слушателей доносилось бы буквально каждое слово.
Конечно, Любимов сейчас гораздо бережнее относится к певцам, чем в 80-х, в начале своей работы в оперном театре. Тогда мэтр любил экспериментировать, придумывая неожиданные мизансцены. В его постановке оперы Берга «Лулу» одна из солисток пела, стоя вниз головой. В «Князе Игоре» мизансцены, в основном, статичны, певцы видят дирижера, но за внешней сдержанностью чувствуется внутренняя подвижность.
Каждая партия – отличная актерская работа. Любовная линия дочери хана Кончаковны (Светлана Щилова) и сына Игоря княжича Владимира Игоревича (Роман Шулаков) прорисована четко и ясно. И хлыст в руках Кончаковны, так возмутивший критиков, смотрится вполне естественно. После побега князя Игоря дочь хана ударами хлыста защищает его сына и своего возлюбленного от половецких воинов.
Любимов поставил новую редакцию оперы, но он имел на это полное право. Общеизвестно, что каноническая версия «Князя Игоря» – вариант партитуры, которую после скоропостижной смерти Бородина собрали его друзья-композиторы Римский-Корсаков и Глазунов. Бородин написал примерно половину оперы, многие фрагменты были даже не оркестрованы.
В наше время дирижер или режиссер, взявшийся за постановку «Князя Игоря», изучает музыкальные фрагменты, не включенные в партитуру друзьями Бородина, и зачастую делает собственную редакцию. В результате, если сравнить версии «Князя Игоря» в Мариинском театре, Новой опере или его концертное исполнение, показанное солистами «Геликон-оперы», можно найти немало различий. Редакция, с которой работает мэтр, самая радикальная, но ее автор, композитор Павел Карманов и консультант, композитор Владимир Мартынов использовали только музыку Бородина.
Юрий Петрович внес в «Князя Игоря» дополнительный, религиозный контекст, которого не было еще ни в одной постановке. Действие разделено на несколько смысловых частей, перед началом каждой на занавесе загорается эпиграфом изречение из Библии или Евангелия. Среди них «В начале было Слово», «Ты взвешен на весах и найден очень легким» – слова, появившиеся на стене дворца царя Валтасара накануне его смерти, напоминание о бренности человеческого существования.
И финальное: «Милости хочу, а не жертвы». Эта линия прослеживается и в мизансценах. А высокий голос Ярославны (Елена Поповская), к которой так стремится Игорь, звучит нежно и по-ангельски светло.