Невинная акварель

Марк Захаров к юбилею Людмилы Петрушевской Записала Катерина АНТОНОВА   Людмила Петрушевская – это человек удивительной судьбы. Она вышла из самых нищих, тяжело живущих слоев нашей жизни. Она может быть очень простой во взаимоотношениях, откровенной и честной.

Она может быть ироничной. Может быть злой. Она непредсказуемая.

Если бы мне сказали нарисовать портрет Петрушевской, я бы не смог. Мы с ней как-то очень долго спорили, нужна ли смертная казнь или не нужна. Я был тогда дураком и считал, что нужна. Мы с ней тогда чуть не поссорились. Она считала, что смертная казнь должна быть заменена пожизненным заключением.

Она была права. Это была ее первая пьеса – «Три девушки в голубом» – название, к которому я не сразу привык, а потом очень полюбил. В этой пьесе была сосредоточена ее остроумная, с очень своеобразным юмором и магнитофонным слухом манера.

Она слышала, как говорят люди, и рассказала, как живут люди. Как для ребенка мать-одиночка снимает комнату в Подмосковье на даче, и там встречается с номенклатурным начальником, который ей симпатизирует, как потом они сближаются, и как он все равно довольно своеобразно относится к тому, что она «заплывает на ведомственный пляж».

Я очень люблю одну фразу у Гоголя. Когда Хлестаков, исчерпав все возможности в своем монологе, говорит: «Ну, что, брат Пушкин?» – должно бы последовать ослепительное вранье, но сил на ослепительное вранье у него уже нет, и поэтому он врет по-простому: «Да так как-то все, брат», – и обычно зрители на этой реплике не смеются, а для меня это юмор номер один. И у Петрушевской есть тоже очень схожие вещи по юмору. Когда этот номенклатурный любовник главной героини, которую играла Инна Чурикова, сидя с трубкой (а когда мужчина с трубкой – это о многом говорит, значит, в подсознании есть какие-то сложности), говорит: «Я люблю, когда дождь, находиться в помещении» – на нашем спектакле публика смеялась.

И это был самый дорогой для меня смех в зале.

У нас в спектакле очень хорошо играли все артисты, что редко бывает. Татьяна Ивановна Пельтцер играла старуху хозяйку дачи, и юмор в ее роли заключался в том, что она рассказывала очень много всего, а мы через секунду понимали, что эта информация нам совершенно не нужна, а она все продолжала и продолжала засорять нам мозг. В ее роли были перлы, которые мы запомнили на долгое время. Например, про свое дорогое пальто она говорила: «Я его не ношу, я его сберегаю до лучших времен». И в этих перлах было очень много грусти.

Вот это «до лучших времен» долго жило в нашем театре, потому что спектакль встретил резкое, прямо-таки до агрессивности – неприятие цензуры. Я тогда сказал одну прозорливую фразу (что нечасто со мной случается). Я сказал: «Пройдет совсем немного времени, и этот текст вам покажется невинной акварелью – как нам теперь кажутся песни The Beatles ангельским пением».

Так и с текстами Петрушевской получилось, хотя именно с ее произведениями вошел в театральный лексикон термин «чернушные пьесы». Но ее «чернушность» – это акварель. Это прекрасный, наивный, парадоксальный юмор, окрашенный грустью.

Спектакль наш не выпускали четыре года. Четыре года он томился за кулисами «до лучших времен». И эти времена наступили, когда в главное управление культуры пришел Валерий Шадрин, известный теперь театральный деятель. Он тогда на свой страх и риск выпустил наш спектакль, который шел с громадным успехом.

Артистов я просил найти абсолютную натуралистическую правду – как в раннем «Современнике». И они это сделали. Это был спектакль сплошных актерских удач.

Я очень радуюсь, что «Три девушки в голубом» есть в моем послужном списке.

Людмила ПЕТРУШЕВСКАЯ
ТРИ ДЕВУШКИ В ГОЛУБОМ

Премьера состоялась в 1988 году в театре им. Ленинского комсомола
Постановка – Марк Захаров
Сценография – Олег Шейнцис
Действующие лица и исполнители:
Ира – Инна Чурикова
Федоровна – Татьяна Пельтцер
Светлана – Людмила Поргина
Татьяна – Светлана Савелова
Валерий – Борис Чунаев
Николай Иванович – Юрий Колычев
Мать Иры – Елена Фадеева
Молодой человек – Александр Сирин