Николай Фоменко: я только с виду такой грубый и неотесанный.
Телеведущий, автогонщик, Актер — все это Николай Фоменко. Не много ли ипостасей для одного человека?
— Ну нет у меня свободного времени, понимаете! Просто нет! Вы сами там чего-нибудь придумайте и напишите, что у меня интервью взяли, — неожиданно шокировал меня Николай Фоменко по телефону.
— Как это?
— Ну как? Очень просто. Вот мне из одного известного журнала звонили, хотели обо мне материал сделать. Неделю звонили, другую, месяц.
В итоге и у них, и у меня нервы сдали. Я им сказал: ребята, сочиняйте чего хотите! Они придумали интервью, его напечатали, я прочитал и порадовался — столько о себе всего нового узнал!
Пришлось объяснить Николаю, что мы так своих читателей обманывать не можем, и он в итоге сломался — нашел полчаса для беседы. Встреча состоялась около телецентра, в его шикарном джипе. Номер и модель машины актер просил не называть — боится, что угонят.
— Ну, вот вы меня и выловили. Все равно же все напишете так, как вам удобно! Правды будет процентов лишь тридцать — мне так кажется.
— Зря вы так думаете, Николай. Все, что расскажете сейчас, то и опубликуем. Так что если какой и будет обман, то только по вашей вине.
С чего вам хотелось бы начать?
— Давайте начнем с небольшой биографической справки. А то я в разных книгах, в справочнике кинематографистов, в Интернете читаю свои биографии, и все они разные. Народ их сам, что ли, придумывает?
— Давайте, начинайте!
— Родился я в Ленинграде 30 апреля 1962 года. Моя мама, балерина, после травмы была вынуждена сменить профессию и стать инженером-строителем. Отец — физик-метролог, изобретатель самонаводящихся ракет, членкор РАН.
Его имя внесено в список 500 лучших ученых мира.
Мой решительный характер давал о себе знать с детства. Меня выгнали из детского сада чуть ли не через три дня. За нападение на соседский детский сад. В первый же день я объяснил детям, что они живут неправильно. Нужно играть в войну.
Тогда я не произносил букву "р" и был настоящим картавым командиром. И мы напали на соседний, совершенно не подготовленный детский сад.
Бурная жажда деятельности была замечена и оценена по заслугам. Решено было обратить этот вулкан в мирное русло. Мама подвела меня к дверям музыкальной школы и поинтересовалась, на каком инструменте я собираюсь заниматься. Я выбрал скрипку. Выйдя из зала, где проходило прослушивание, на вопрос взволнованных родителей: "Ну, как?" — спокойно и с достоинством сказал: "Лучше меня никого не было".
У меня и вправду обнаружился настоящий музыкальный талант, и с самого начала мне давали самые трудные концерты. К тому же, после скрипки мне было легко осваивать любой другой музыкальный инструмент.
В пятом классе я пошел в ТЮТ — Театр юношеского творчества. Поступать нужно было, как в театральный институт, — три тура: басня, проза, стихотворение. Все мы учились быть артистами, но при этом получали еще и прикладные навыки. Это было то, что называется игровым образованием.
Но это еще не все. Мне очень нравились горные лыжи — нравились настолько, что я параллельно стал мастером спорта. Где-то в промежутках между горными лыжами, спектаклями и концертами притулились и нормальные школьные уроки…
— Я где-то читал, что вы вели все школьные танцевальные вечера.
— Это точно. Но почему-то отношений с уроками и школьными учителями это не улучшало. А когда я окончил школу, мне даже не отдавали школьный аттестат, так как, несмотря на строжайший запрет, я со своей группой исполнил на выпускном вечере песни на английском языке.
Для спасения документов пришлось вызывать папу, который умел влиять на учителей.
Казалось, мое будущее определено: меня ждало музыкальное училище, к которому меня готовили так долго. Но неожиданно для всех я решил поступать в театральный институт. Зачислен я был просто чудом, так как до 17 лет не выговаривал букву "р", а людей с дефектами речи отбраковывают обычно еще до первого тура.
На вопрос экзаменационной комиссии, о чем же думал будущий актер, собираясь поступать, я находчиво ответил: "Готовился к роли вождя мировой революции". Исправить картавость мне, кстати, удалось только к концу первого учебного года.
— Группа "Секрет" появилась тогда — в институтские годы?
— Да, в 1981 году. Тогда я познакомился с Максимом Леонидовым и Дмитрием Рубиным, студентами Ленин-градского института театра, музыки и кино. Встреча оказалась судьбоносной, ибо уже через год появилась первая в истории института группа "Кристина". Осенью 1982 года мы коллективно решили переименоваться в группу "Секрет" — в честь битловской песни "Do You Want to Know a Secret?". Для меня популярность "Секрета" была, как взрыв.
Мы впервые всерьез вышли играть концерт в питерском Дворце молодежи. Публика нас не знала совсем, только видела по телевизору. Но когда объявили: "Группа "Секрет"!" — я услышал обвал, которого не слышал с тех пор никогда.
Было страшно выходить на сцену. Это было, как шок? Это, наверное, называется "проснулся знаменитым".
— К тому времени вы уже окончили институт?
— Заканчивал. После окончания я совмещал участие в группе с работой в Академическом театре драмы им. А.С.
Пушкина. Но сочетать работу в театре и в группе было невозможно, и я от театра отказался. Зато моя фильмография, без лишней скромности можно сказать, насчитывает более десяти картин, поставленных Машковым, Пичулом, Рязановым.
— Николай, любите ли вы театр? Спрашиваю вас как артиста драматического.
— Даже не знаю, что и ответить вам. Скорее нет, чем да.
— А можете вспомнить, с чем поступали, что вы читали?
— Что я читал? О, я читал "Жалобную книгу" Чехова, я читал "Василия Теркина". И самое чудеральное произведение — басню "Лягушка и вол" Ивана Андреевича Крылова.
Из нее впоследствии вырос даже целый эстрадный номер, не в моем исполнении, а в исполнении моих однокурсников, о том, как я читал басню "Лягушка и вол" Ивана Андреевича Крылова.
— Я такую даже не знаю.
— "Лягушка на лугу, увидевши вола, затеяла сама в дородстве с ним сравняться, и ну топорщиться, пыхтеть и надуваться". Вот и я надувался в течение всего этого времени, когда читал. И не удержался.
Надувался я, понимаете, в полном смысле этого слова, то есть я краснел, становился толще, то есть задерживал воздух в себе, и так напрягался, что, прошу прощения, но при всей приемной комиссии?
— Сделал "это"?
— Да, я неожиданно? И самое смешное заключается в том, что я потом, когда был третий тур, прочитал ту же басню, и опять сделал то же самое… Несмотря на то, что я не произносил буквы "р", я был принят.
Не мной открыто: удержаться в институте сложнее, чем поступить.
— Кстати, а это не на вашем курсе был знаменитый спектакль "Все звезды"?
— Нет, это параллельный курс, где учился Макс Леонидов. Но постольку, поскольку мы в это время еще и делали группу "Секрет", то мы все непосредственно принимали участие в этом деле. Я на сцену не выходил, потому что Аркадий Иосифович Кацман не позволял студентам других курсов этого делать, но оставшиеся члены коллектива группы "Секрет", конечно, выходили, исполняли группу "Битлз" и так далее.
— С театром все понятно, а вот с группой "Секрет" не совсем. ради чего вы тогда пели, ведь тогдашний шоу-бизнес наверняка не приносил больших денег?
— Никакого представления о деньгах мы не имели. Я по себе сужу. Вот сейчас мне 38 лет, а я себя ощущаю явно до тридцати. Я молодой, потому что мне до сих пор хочется делать и то, и другое, и пятое, и десятое. А тогда башка вообще ничего не соображала.
Мы пели ради чего? Просто хотелось! Нам нравилось.
А заплатят нам или нет — тогда это было делом последним, неважным.
Проработав года три, записав три альбома и отыграв несчетное количество концертов, мы окончательно измотались. И при этом снимали телепрограммы: "Поп-антенна", "Топ-секрет". Программы музыкальные, но в них были интересные "обвязки", которые были значимее и важнее, чем музыка. Из "обвязок" выходили всяческие хиты типа знаменитого "Ну что же ты, Иглесиас?", много всего искрометного и импровизационного.
Опыт был огромный, и поэтому в 1994 году продюсер Марта Могилевская позвонила мне и попросила "вытянуть" игровую программу "Проще простого", которая выходила на Российском канале уже год и никак не "шла". Так я вернулся на ТВ. Программа шла до 1995 года. Я ее вел год. Я вообще считаю, что год для телевидения — оптимальный срок.
Зритель должен посмотреть, понять, полюбить и… огорченно потерять. И ждать чего-то нового. Я все передачи так закрываю и отношусь к этому легко.
Это не те события, по поводу которых надо расстраиваться.
— А дальше появилось НТВ…
— Меня туда зазывали трижды. Я после театра побаивался лезть в узду штатного сотрудника. Было ощущение, что меня будут использовать, как надо хозяевам, но тем не менее мне сказали: "Делай, что хочешь, хоть на голове стой, только не веди регулярных программ на других каналах, и мы не будем тебя неволить". И по сегодняшний день я более комфортного существования в жизни, чем на НТВ, не знал.
Если раньше мне нужно было придумать, найти денег, уболтать кого-то на просмотр, сделать, наконец, продукт, то здесь впервые меня никто ни в чем не ограничивал, не грозил пальчиком.
— Но деньги все-таки искать приходилось?
— Сейчас время трудное: многие передачи снимаются без участия телеканалов, потом просто права мы отдаем. Мне нередко самому приходилось находить деньги, убеждать людей. В деловых кругах у меня сложившийся имидж, довольно забавный. Мне говорят: "Ты давно мог бы быть в порядке по всем вопросам, но в силу своей увлеченности ты до сих пор не миллионер". Куда там миллионер, даже близко нет…
Я отказов не получаю, потому что не пойман на ошибках, на творческих неудачах.
— А вам никогда в жизни не вредил имидж рубахи-парня?
— Те люди, которые со мной работают, знают меня далеко не как рубаху-парня.
— Слышал, вы, Николай, всерьез подсели на автоспорт?
— Это со мной уже давно. Наверное, лет восемь, не меньше.
— А до того вы гоняли на горных лыжах и, говорят, даже якобы входили в сборную страны?
— Почему якобы? Я дорос до юношеской команды, а вот дальше застопорилось. Это же были времена советского спорта, когда за место под солнцем полагалось платить. У нас в семье с деньгами была напряженка, отец не мог совать взятки тренерам, и моя карьера горнолыжника закончилась досрочно.
Зато теперь, как вы справедливо заметили, я гоняю не по горам, а по автодрому.
— А ваша супруга машинам, кажется, предпочитает лошадей?
— И это правда. Маша только что звонила мне на мобильный. Сегодня ее постигла, скажем так, некоторая неудача.
Нет, Маша жива, здорова, слава Богу, ничего себе не сломала, но… с лошади упала. Периодически такое случается с теми, кто занимается конкуром.
— Маша недавно конным спортом занялась?
— С детства скачет. И лошадь у нее очень хорошая, правда, новая, к ней привыкнуть надо. Раньше она, лошадь, принадлежала многократной чемпионке СССР по конному спорту Лихобабе. Несколько лет назад попросили знаменитую наездницу отобрать в табуне перспективных жеребцов и расплатились с ней за работу живым товаром.
Привезли коня в Москву, а что с ним делать дальше — неясно. Лихобаба — женщина преклонных лет, давно на пенсии, лишних денег, сами понимаете, нет, а за породистым скакуном особый уход нужен, специальный рацион и все такое прочее. Вот и позвонила Лихобаба моей теще, поинтересовалась у кавалерист-девицы, не ищет ли кто доброго коня.
— Лариса Голубкина тут же подумала о любимой дочке и — "купыла мама коныка, а конык без ногы"?
— Примерно так. Только и коник с ногой, и не мама купила, а любящий муж. В общем, с того момента началась у нас в семье лошадиная эпопея.
— А что, Лариса Ивановна по-прежнему лихая наездница?
— Это вы по "Гусарской балладе" судите? Она о другом транспортном средстве сейчас мечтает — о мотоцикле марки BMW. Словом, семейка у нас еще та.
Ужас!
— Зато можно соревнования по триатлону устраивать: на первом этапе — Маша на коне, на втором — теща на мотоцикле, на третьем — вы на автомобиле. Кстати, как ваши автоспортивные успехи?
— В 97-м году наша команда стала чемпионом России по кольцевым гонкам. Правда, два следующих сезона оказались неудачными. С 8-й модели "Жигулей" мы пересели на 99-ю, год ушел на пристрелку к новой машине, кажется, начали соображать, что к чему, но тут нас покинул спонсор.
Словом, абсолютное повторение истории команды BAR из "Формулы-1". За нее Жак Вильнев выступает, знаете? В 98-м году я был на этапе "Формулы" в Монте-Карло и прямо там, в Монако, познакомился с Жаком.
Мы закорешились, и с того момента начались неудачи — и у него, и у меня. Я говорю Вильневу: "Просто черная полоса — постоянные сходы с трассы. То мотор откажет, то резина подведет…" А Жак мне отвечает: "Я в таких ситуациях всегда волосы перекрашиваю. Помогает".
Ну, я и заделался блондином. И что вы думаете? Следующую гонку доехал до финиша. А потом опять все пошло наперекосяк.
Хоть наголо брейся!
— В автоспорте существует внутренняя градация? Грубо говоря, кто круче — кольцевики или раллисты?
— Гонщики не любят этих разговоров, каждый свое болото хвалит. Например, участники ралли-рейдов вроде Париж — Дакар на остальных смотрят свысока: мол, мы настоящие конкретные асы, а все вокруг — слабаки. Кольцо?
Ха, вокруг клумбы гоняют, смешно! А я могу сказать, что кольцо — король автоспорта. В гонках что главное? Скорость.
У нас, конечно, не триста км в час, как в "Формуле", но и не сто двадцать, как в ралли. Раза в два выше.
— Здоровьем рискуете.
— Сейчас уровень защиты пилотов достаточно высок: шеститочечные ремни, каркас безопасности, хотя, конечно, застраховаться от неприятного сюрприза нельзя. Например, в Питере построили трассу Невское кольцо. Там есть дли-и-инный тягун. В этом месте может произойти что угодно.
И происходит! Секунда — и машина летит в отбойник. Все, восстановлению не подлежит.
— И вы бились?
— Именно там — нет, но в других местах — бесчисленное количество раз! Я ведь начинал с гонок на выживание. Так друг друга засаживали, что вспомнить страшно! За гонку пару машин на "уши" обязательно вешали. Знаете, как это?
Автомобиль переворачивается и едет на крыше… Однажды я установил личный рекорд, в гололед проскользив на "ушах" полсотни метров. Сейчас понимаю: ужас, а тогда все казалось ерундой.
— И куда только ваша жена смотрит!
— А она на это безобразие давно уже не смотрит. Поначалу Маша ни одного старта не пропускала, везде меня сопровождала, жутко переживала. Наверное, она по-прежнему волнуется, беспокоится, но я об этом как бы не знаю, делаю вид, что мне все по барабану. Маша элементарно выбилась из сил.
Ведь, кроме всего прочего, автоспорт занимает очень много времени. Теперь даже спектакли в театре "Сатирикон", где я играю, назначаются исключительно на дни, свободные от гонок. Сезон у меня начинается в апреле, заканчивается в ноябре, и все это время я себе практически не принадлежу.
Сборы, выезды, тренировки, старты…
— Получается, сначала вы автогонщик, а затем уже актер, муж, отец?
— Мы подписали тяжелейший контракт со спонсорами, экстрапрофессиональный, абсолютно европейский, от нас ждут высоких результатов, так что придется отрабатывать авансы.
— Значит, на всех прочих проектах ставите крест?
— Конечно, нет. Я только с виду такой грубый и неотесанный, в действительности же человек очень обязательный. Скажем, если у меня есть неделя между гонками, в эти дни впихиваются записи сразу нескольких программ, которые потом будут идти на экране в течение полутора месяцев. График очень плотный, но так у меня повелось не вчера, я уже привык.
Если только тяжелая болезнь вырвет Колю из ваших рядов, но пока — тьфу-тьфу! — все нормально, справляюсь.
— Николай, необычный вопрос: а вы служили в армии?
— Служил. И не скажу, что эти полтора года мне так уж легко дались. Все было — и драки, и дедовщина, и Мончегорск с Кировском и прочими не самыми туристическими местами.
— Скажите, как преуспеть в шоу-бизнесе?
— Нужны нетривиальные решения. Сейчас всем кажется, что достаточно "засадить" сотку тысяч долларов, раскрутить клипчик — и все, стал знаменитым певцом. Это неправда. Если вы не попадете в самое сердце потребителя, то вы в этом бизнесе надолго не останетесь.
К несчастью, я занимаюсь двумя профессиями, которыми владеет каждый человек в нашей стране. На Западе никто так не считает, а у нас каждый думает, что он может быть артистом и Шумахером.
— А шоу-бизнесменом у нас себя тоже считает любой?
— Для чего у нас существует шоу-бизнес? Чтобы вложить в него 100 тысяч, а достать 500. Группа Rolling Stones до сих пор сначала играет концерты, а потом выпускает ролики и альбомы.
Это нормально: ехать с концертами — это раскручивать альбом, чтобы люди после концерта пошли и купили пластинку. У нас же сначала делают клип, потом пластинку, а потом уже идут концерты. То есть двигаются по пути наименьшего сопротивления: а вдруг зритель на концерт не пойдет?
В шоу-бизнесе до сих пор у многих есть ощущение волшебства: "Вот сейчас моя Зинка так споет, что ее концерт будет стоить двадцать тысяч долларов".
Я считаю, что наша страна страдает оголтелой самодеятельностью во всех проявлениях. Сомнительные романтики — вот так я бы назвал наших соотечественников.
— Скажите, Коля, а вот вы сильно изменились с тех пор, как повзрослели?
— Не-а.
— Нет? Вообще человек меняется со временем?
— Вы знаете, как? Я вам скажу: не меняется система координат, для меня это правильно, не менять ее. Есть люди, которые живут другими принципами, это тоже верно, это модель.
Вообще ведь все основано на конфликте: хорошо — плохо, белое — черное, плюс — минус. Все это понимают прекрасно. Вот бабушка мне говорила: нельзя это, нельзя то, нельзя так произносить слова, нельзя голос повышать. Бессмысленно указывать человеку в такой форме на его ошибки.
И я не мог этого понять до какого-то момента, я был максималистом, да и сейчас остаюсь максималистом. Но я умею слушать. С возрастом приходит умение слушать другого человека, потому что, кем бы ты ни был, все равно есть возможность что-то получить. Как только ты научился слушать, чем больше ты слушаешь, тем больше имеешь возможности учиться до самого конца.
Если ты учишься до самого конца, значит, ты будешь стараться максимально держаться в этом колесе времени. А если ты будешь держаться в колесе времени, значит, у тебя есть возможность до самого конца быть деятельным человеком. Мне кажется, изменения коснулись только этого. А принципы — куда нам от них деться?
Любой киллер знает, что убивать нехорошо.
— Я запомнил одно из ваших интервью, где вы говорили про то, что хорошо бы уехать из России, эмигрировать. С тех пор изменилось ваше отношение к стране и к себе?
— Вы знаете, да. Изменилось отношение. Я просто понял, что во многом виновата не страна, а мы сами. И ничего тут не попишешь.
Мы сами творцы своего счастья, своего настроения.
— И что же создает вам хорошее настроение?
— Это может быть все что угодно. Погода, хороший телефонный звонок…
— Любовь?
— Любовь, состояние влюбленности.
— А вы — человек влюбчивый?
— Уважаемый, я человек женатый и задавать мне такие вопросы просто неприлично!
— Хорошо. Самый последний ваш проект на телевидении — "Последний герой-3". Правда, что вы должны были вести и предыдущие выпуски этого телешоу?
— Ну, самую первую серию — нет. Это был авторский проект Сергея Бодрова, под него все сделано, под него сценарий писался. Но по задумке продюсеров каждую серию игр должен вести новый ведущий. "Последнего героя-2" действительно должен был вести я, но так сложилось, что я приболел, и мне предложили, не соглашусь ли я на третью часть. Я согласился.
Тогда-то и позвали Дмитрия Певцова.
— А как вы считаете, кто с задачей лучше справился — вы или Певцов?
— Ну об этом я вам не скажу! Не подумайте, я не боюсь Димку обидеть или себя приподнять — нет! Просто по условиям контракта с Первым каналом до завершения трансляции в эфире всех выпусков программы я не имею права ничего рассказывать ни о курьезах на съемках, ни о своих впечатлениях.
Так что подождите еще немного.
— Хорошо, подождем. Напоследок — поделитесь вашей самой сокровенной мечтой.
— Хм? Помните такой детский мультфильм "Утиные истории"? Там в главной роли был дядя Скрудж — сумасшедший миллионер, у которого был свой банк, до крыши набитый денежными купюрами и звонкими монетами, и он в них купался. Удовольствие получал. Так вот я хотел бы хоть раз в жизни искупаться хотя бы просто в ванне с деньгами.
И при этом знать, что это все мое, что я богат, несказанно богат!
Денис Лобков, "Семья"