Нужна ли артисту злоба дня?
Анастасия ТОМСКАЯ Нынешнее театральное пространство сочетает в себе на первый взгляд несочетаемое: здесь есть и классические репертуарные театры, и коммерческие, популярные у публики шоу, и «подвальные» команды вроде «Театра.док». Но все они существуют в дне сегодняшнем, и могут ли, а главное, хотят ли куда-то уйти от его реалий?
Тема эта вечная, существующая, кажется, с античности, аккурат после того, как «Лягушки» Аристофана уже всем приелись, и появилась новая сатирическая пьеса. Мы отдавали себе отчет, что копий вокруг этого вопроса сломано немало, но именно поэтому обратились к сегодняшним профессионалам – нужна ли им злободневность, хотят ли они воплощать на сцене то, что видят каждый день на улице и экране телевизора?
Противники «новой драмы» говорят о жестокости и грубости этих современных пьес, но разве шекспировские творения отличаются нежностью или сдержанностью? Все эти проткнутые шпагами сердца, отрубленные головы, корчащиеся в предсмертных муках отравленные, сумасшедшие утопленницы – наборчик, конечно, не малосимпатичный, однако за того же Шекспира «классики» стоят горой.
С другой стороны, защитникам «новой драмы» можно ответить тем же. Они говорят о неромантичности дня сегодняшнего, о холодности души и отсутствии «старинных» чувств, но вызывают в памяти знаменитую андерсеновсую «Снежную королеву» и ее зеркало, в осколок которого, попав в сердце или глаз, заставлял пострадавшего замечать лишь некрасоту, грубость и пошлость.
Спор этот, понятное дело, бесконечен, как спор славянофилов и западников, и эта «война искусств» будет длиться ровно столько, сколько будет существовать театр. Впрочем, не теряя от этого ни актуальности, ни остроты.
Именно поэтому, задавая вопрос о злобе дня людям разного возраста и разных убеждений, мы были уверены, что и ответы получим разные – от призывов сжечь Шекспира и ставить только братьев Дурненковых, до постулатов, что современные пьесы нужно вовсе запретить. Но все эти совершенно разные люди в один голос говорили: «злободневность нам необходима».
Все они по-разному понимают слово «злободневность», но каждый уверен – театр не может существовать «просто так», в безвоздушном пространстве, никак не пересекаясь с днем сегодняшним, не впитывая его тревог или – буде таковые найдутся! – радостей. Именно поэтому вахтанговская «Принцесса Турандот» за время своего существования обзаводилась новыми скетчами, безвозвратно теряя устаревшие шутки и словечки. Именно поэтому Островского будут играть в костюмах офисного планктона, а Софокла – в бандитском прикиде. Театр, будучи искусством одномоментным, накрепко привязан к современности.
Но вопросов от этого не уменьшается: как эту современность трактовать? Что именно в ней увидеть? И как расценить увиденное?
Ксения Кутепова, актриса «Мастерской Петра Фоменко»: Театр вне времени и пространства не существует — без диалога с окружающими звуками, ритмами, обрывками фраз и идей, просачивающихся в зрительный зал с улицы, театр задыхается и перестает быть живым. Просто перестает быть. И в том, что сегодняшний театр не социальный, не площадной и не очень интересуется «злобой дня», я вижу, как ни парадоксально, именно отражение времени, отражение состояния общества, которое умалчивает и не говорит. В нашем театре звучат современные тексты. Спектакль «Самое важное» по роману Шишкина «Венерин волос»; недавно сыграна премьера спектакля «Рыжий», сочиненного по стихам нашего современника Бориса Рыжего.
Играли «Таню-Таню» Оли Мухиной, из «романтических» 90-х. Какой текст отражает начало нулевых? – «Бесприданница» Островского, поставленная Фомой. Современнее Островского трудно что-то сейчас представить. Противопоставление современной драматургии и классики, на мой взгляд, беспочвенно. В классический текст, имея такое намерение, всегда можно вчитать сегодняшний день.
И в завершение хочу процитировать Бродского: «… литература (и, добавлю от себя, конечно, театр) — вещи более древние, неизбежные, долговечные, чем любая форма общественной организации. Негодование, ирония или безразличие, выражаемое литературой, по отношению к государству, есть, по существу, реакция постоянного, лучше сказать — бесконечного, по отношению к временному, ограниченному. По крайней мере, до тех пор пока государство позволяет себе вмешиваться в дела литературы, литература имеет право вмешиваться в дела государства».