Обыкновенная веселость Петра Фоменко
Анна ТРЕФИЛОВА Фото: Анатолий Морковкин Нельзя сказать, правда это или театральная байка, но Петр Наумович никогда ее не отрицал, всегда переводя разговор «на другое». Соучастник же истории – Лев Дуров обычно пересказывает «дела минувших дней» со свойственным ему размахиванием рук и, вживаясь в образ, уморительно изображает респектабельного и заслуженного теперь Петра Наумовича, а тогда просто Петьку.
Дело было в начале 1950-х. Петька, Левка и сотоварищи учились в школе-студии МХАТ. Петька однажды, якобы, влез на дерево на улице Горького и, по словам Дурова, натурально ел древесную кору, приговаривая: «Я зайчик!
Не трогайте меня, я голодный бедный зайчик!» Он же, теперь Петр Наумович, но уже тогда Фома, расставлял на проезжей части аптечные пузырьки и, перегородив движение, руководил: «Машины, объезжайте, объезжайте! Мы берем пробы воздуха!» Из школы-студии его выгнали. Это уже точно не байка, а самая настоящая правда. Как и то, что вышло все по доносу кого-то из самой студии. Анонимка с просьбой «убрать из государственного учреждения культуры «петрушку» поступила куда следует, и «где следует» приняли соответствующие необходимые меры.
Фоменко доказывать и спорить не стал (никогда не будет делать этого он и впредь, что бы ни случилось) и… поступил в МГПИ. Поступление это потом уже заслуженный и украшенный регалиями режиссер с мировым именем назовет самой большой удачей в своей жизни. Там, в педагогическом, вместе с ним учились Визбор и Ким. «Сидели с тюрмэ Проспер Мэримэ, актер Жан Марэ и Петя Фомэ», – пели на мотив «Опавших листьев» веселые однокурсники.
До тюрьмы, слава Богу, дело не дошло. Зато студию МГУ, в которой Фоменко ставил уморительные КВНы, в 1960-е разогнали с треском, но это было чуть позже.
Каким образом из «опасного элемента» он превратился в «лучшего режиссера современного театра» – не знает никто. Ни те, которые определили его «элементом», ни те, которые сейчас определяют как «Мастера». Быть может, все дело в том самом «хулиганстве», которое Дуров называет «диссидентством», а сам Фоменко – «обыкновенной веселостью». Никогда ничего не просил, никогда ни к кому не ходил, ни с кем не спорил, ничего не доказывал. Первая весточка прогремела, когда в еще не остывшей после оттепели Москве с треском закрыли сразу несколько спектаклей.
Одним из них был «Смерть Тарелкина», который поставил в Театре Маяковского Фоменко. За «кощунственное сопоставление и надругательство над святынями». Надо сказать, что в тексте Сухово-Кобылина режиссер не изменил ни слова.
Это был первый удар и первое понимание, что театр существует вопреки.
В 1970-е он жил на два города – Москва, Ленинград и снова Москва, Ленинградский театр комедии и «Теркин на том свете», «Экзамены никогда не кончаются» в Театре Советской Армии и «Любовь Яровая» в Малом. Однажды он послал по известному адресу секретаря Ленинградского обкома партии Романова. Речь шла о сохранении акимовского наследия. «Вы же сами его гнобили!» – взорвался Фоменко, и отношения, причем сразу с двумя столицами, разладились окончательно. Фома перебрался в Тбилиси, здесь в Русском драматическом имени Грибоедова он поставил «Свой остров» и «Дорогу цветов». Здесь же на банкете после одного из спектаклей, на глазах у изумленной публики отказался выпить за здоровье товарища Сталина… Это не был протест, это была позиция.
Фоменко был тих, ничего не декларировал, просто сказал: «Не буду».
В 1981-м он вернулся в ГИТИС, уйдя из репертуарного театра. В 1988-м набрал свой теперь уже знаменитый курс, а в 1993-м появилась «Мастерская Петра Фоменко» как театр. Играли прямо в аудиториях, публика срывала двери с петель и сидела друг у друга на коленках.
Сергей Женовач, Иван Поповски, Елена Невежина, Владимир Епифанцев, Миндаугас Карбаускис, Николай Дручек, сестры Кутеповы, Мадлен Джабраилова, Галина Тюнина, Тагир Рахимов, Юрий Степанов и Полина Агуреева – это все его театральные дети. А он по-прежнему запросто может по-гусарски, с локтя, тяпнуть сто граммов, взять гитару, спеть про «Забуели мои мысли». И скромно потупить глаза, не отрицая, но и не подтверждая, как однажды, на «Ленфильме» вместе с группой товарищей, проходя мимо стенда «Лучшие люди», они приклеили туда свои фотографии.
А под ними листок, где написали – «люди похуже».
«Самый лучший способ определить, как действовать, — это зайти в тупик. Человек, который мучительно задает себе вопрос, что делать, уже начал преодолевать трудности»