Оперный баритон в камерной программе

Заслуженный артист России Сергей Мурзаев (баритон) выступил 14 сентября в Москве, в Малом зале консерватории с камерной программой. Концерт состоялся в рамках цикла «Очарование романса» и был посвящен памяти профессора Московской и Тбилисской консерваторий Важи Николаевича Чачавы. В мероприятии приняли участие Марина Лапина (сопрано) и Марина Агафонникова (фортепиано).

Опытный певец, в репертуаре которого практически все великие баритоновые партии, а в послужном списке — Большой и Мариинский театры, «Ла Скала», «Метрополитен-опера» и другие, не первый раз обращается к романсам (в его копилке, в частности, диск романсов Рахманинова, записанный в конце 90-х годов совместно с супругой М. Лапиной, участвовавшей и в нынешнем концерте). Конечно, было заметно, что в монументальном оперном репертуаре Мурзаеву привычнее, чем в камерной музыке, недаром же он включил в программу довольно много оперных номеров, часть из них правда формально называлась «романс», вписываясь тем в название цикла концертов. Но и романсы — а он выбрал произведения глубокие, не салонные — в его исполнении прозвучали весьма эффектно.

Начался концерт достаточно традиционно, с романса Чайковского «Благословляю вас, леса» — на таких, до мелочей известных номерах проверяется класс исполнителя и состояние голоса в конкретный момент времени.

Мурзаев прошел «тест» блестяще — голос не утратил яркости, мощи и густоты, при этом отношение к камерному музыкальному материалу у него вдумчивое, бережное и аккуратное. В общем, завел зал он сразу, с первого выхода. Еще два произведения Чайковского добавили уже других красок — трагической в романсе «Любовь мертвеца» на стихи Лермонтова и воодушевленной и страстной в «Серенаде Дон Жуана» на стихи Толстого. Разнообразие возможностей, вокальный класс и какая-то ощутимая надежность исполнителя — все это мы смогли оценить практически сразу.

Много в этот вечер Мурзаев спел и произведений Рахманинова — целых семь романсов и фрагменты опер.

Эта музыка действительно очень адекватно ложится на голос Мурзаева, что называется «идет» певцу, хотя в таком подборе номеров осталось ощущение некоторой однотипности по стилистике. Но в них действительно есть, где развернуть вокальную мощь, раскрыться, в общем, показать мини-спектакль одного актера. Впрочем, следует отметить и то, с каким учтивым вниманием артист «предоставлял дорогу» своим партнершам, как чутко дослушивал каждую ноту аккомпанемента (блестяще исполняемого Мариной Агафонниковой).

Если к чему-то и следовало придраться в исполнении Мурзаева, так это именно к слишком контрастной для камерной сцены динамике, подаче оттенков: яркие фортиссимо, рассчитанные на оперный формат, и тут же слишком тихие, утрированно (хотя и оправданно по смыслу) приглушаемые артистом участки звука.

Разумеется, активно гастролирующий баритон не смог ограничиться в концерте исключительно русским репертуаром.

Были в программе и западные произведения: романс Каскара из оперы «Заза» Леонкавалло и романс Малатесты из оперы «Дон Паскуале» Доницетти (этот номер понравился особенно, показался не просто пропетым, но и прочувствованным, в него вложили не просто голос, но и душу).

Для слушателей был подготовлен и сюрприз, как сказал сам певец, «фокус» — исполнение арии Онегина из третьей картины («Когда бы жизнь домашним кругом…») на итальянском языке. Публика оценила абсолютно новое, неузнаваемое звучание хрестоматийного номера в подобной интерпретации — все-таки, приходится констатировать, что язык родины оперного искусства Италии гораздо более органичен для классического вокала, чем любой другой, даже чем тот, на котором исходно написан оригинал.

Просто роскошно прозвучала пусть не романсовая, но более чем романтическая каватина Алеко из одноименной оперы Рахманинова, которой финишировала основная программа. Формально в этой арии один смысл — страдание от разочарования, но не таково было исполнение Мурзаева. Он уместил в нее всю историю, все эмоциональное содержание трагедии Алеко, от нежности зарождающегося чувства (и соответствующих музыкальных пассажей), через неверие в случившееся, противоречия и максимальный накал страстей и до финальной развязки, перевернувшейся жизни. Не зная содержания оперы, можно было бы думать, что именно таких несокрушимых романтиков и должны боготворить женщины, от таких в действительности не уходят.

К сожалению, оперные композиторы партии героев-любовников, как правило, не отдают баритонам (данная — нечастое исключение), а жаль — баритон может создать мужественный романтический образ, который был бы востребован.

А вот выбор номеров для бисов, честно говоря, показался довольно странным. Просто жуткая с эстетической точки зрения песня Алексея Николаева из цикла на стихи Заболоцкого «Городок», вроде как комическая, но при этом построенная на трех аккордах похоронного марша, произвела гнетущее впечатление.

Даже странно, что хотел сказать артист таким финалом — развлечь ли нас хотел, повеселить, поиронизировать? В этом смысле второй бис — сатирический этюд Кабалевского на стихи Михалкова «Клопы» — смотрелся значительно лучше, и музыка интереснее, и текст веселее, и остается некое поле для политико-философских ассоциаций и исторических параллелей. И стоит ли говорить, что певец интерпретировал этот комический номер не менее красочно, чем серьезные романсы, слушать было увлекательно.

Что касается Марины Лапиной, к сожалению, равного с партнером результата ей не удалось представить даже близко. Неоправданно обширная для ее нынешнего состояния голоса программа (целых шесть номеров: два дуэта с Мурзаевым плюс четыре сольных романса) вынудила слушателей во всех подробностях исследовать все накопившиеся недостатки голоса — и мышечную расслабленность, и потерю контроля над интонацией, и непозволительную расфокусированность звука.

Возможно, в каких-то других произведениях, где важно перекрывать плотное оркестровое сопровождение на длинных высоких нотах (а они певице иногда удавались — видимо, работали те приемы, которые были не следствием вокальной природы, а следствием научения, вложенных усилий, запоминания) она могла бы иметь и лучший результат. Но для камерной программы не нужна поражающая сила драматического сопрано, тут важно качество, точность, компактность и филигранность исполнения, а все это, к сожалению, отсутствовало.

В заключение, хотелось бы поблагодарить организаторов концерта за встречу с музыкой русского романтизма, вечно актуального и прекрасного.