Органное новоселье в Большом театре

Концерт-презентация нового духового органа, установленного в Большом театре, состоялась на исторической Основной сцене театра 13 мая . В концерте приняли участие лучшие органисты России и Европы, солисты оперы и оркестра Большого театра, Камерный хор Московской консерватории (дирижер Александр Соловьев), в качестве ведущего концерта и исполнителя прозаических и стихотворных произведений выступил актер Петр Татарицкий.

Первый духовой орган появился в Большом еще в XIX веке.

Необходимость органа для оперного театра — факт, на самом деле, очевидный, ведь в популярных операх Гуно «Фауст», Вагнера «Летучий голландец», Верди «Сила судьбы», «Отелло» и многих других этому инструменту отводится важнейшая музыкально-смысловая роль в партитуре.

Однако вписать масштабный инструмент в специфические условия театральной сцены — задача не из простых, это риск, на который идут далеко не все театры. И с его использованием в постановках бывают связаны дополнительные трудности. В частности, органист за первым органом Большого театра вынужден был играть спиной к дирижеру, ориентируясь на жесты его ассистента.

В 1913 году орган Большого театра заменили на новый, более совершенный, однако и он не дошел до наших дней.

В послевоенные годы акустический духовой орган были вынуждены заменить более компактным электрическим органом. При этом вопрос о восстановлении духового органа поднимался неоднократно, но до закрытия Основной сцены Большого театра на реконструкцию практическая реализация этой задачи была невозможна.

Нынешний орган, торжественное открытие которого состоялось 13 мая , был изготовлен по заказу Большого театра в Германии фирмой «Glatter-Goetz Оrgelbau GmbH». Руководитель проекта Штефан Штурцер, отвечавший за установку и настройку органа, стремился максимально учесть архитектурные и акустические особенности зала.

Новый орган имеет 1819 труб и 31 регистр, для размещения труб при реконструкции была предусмотрена специальная галерея, находящаяся на 10-метровой высоте над сценой.

Органный пульт, который может помещаться в оркестровой яме или на сцене, сделан из лучших сортов дерева, отделка клавиш — слоновая кость и эбонит. Часть функций для органиста компьютеризирована с применением современных технологий. В общем, «королю инструментов», как справедливо величают орган музыканты, в театре теперь обеспечено королевское отношение и внимание.

Понятно, что орган был изобретен как инструмент для помещений с другими характеристиками реверберации — храмов с высоким куполом и отражающими звук поверхностями.

Поэтому вызывало некое опасение, как поведет себя звук инструмента в большом театральном зале, с массой поглощающих звук драпировок и конструкций-ловушек. К чести изготовителей, способ как-то адаптироваться к специфической акустике был найден, тем более что-то будет еще доводиться по мере работы. Не знаем, за счет ли тонкостей строительства и настройки инструмента или применения каких-то сложных современных звукопередающих технологий, но

орган дает полноценное звучание как в концертном зале — величественное и строгое.

И при всей важности данного события как новости, хотелось бы написать не только о самом факте представления публике нового уникального инструмента, но и о великолепном музыкально-театральном действе, это событие сопровождавшем.

Сказать, что это был просто «концерт» — значит, сказать неправду, поскольку это был полноценный музыкальный спектакль.

Организаторы не просто идеально угадали с подбором номеров, выдержав соотношение между популярными классическими произведениями для органа, переложениями для органа фрагментов опер и оркестровых номеров, а также современными композициями, но и сопроводили их текстом актера-чтеца, тем самым объединив разрозненные номера в целостное представление.

О визуальной составляющей прекрасного тоже позаботились тщательно. На сцене присутствовали не только изящные декорации (стилизованные под чугунное литье, бронзовые украшения и ветви деревьев в вечернем саду), но и большой экран для видеопроекций. На нем попеременно показывали, во-первых, крупные планы играющих в данный момент органистов (движение их пальцев, выражение лица) и, во-вторых, заранее подготовленное красочное видеошоу, оттеняющее музыку и подчеркивающее ее эмоционально-смыслой настрой.

В целом, получилось красиво, благородно и стильно.

Поскольку на сцене Большого театра соседствуют опера и балет, каждому из этих искусств было доверено свое место в органном шоу.

Оперу представляли солистки Большого театра Светлана Шилова (меццо-сопрано) и Венера Гимадиева (сопрано).

Солисткам помогали Камерный хор Московской консерватории, Евгения Кривицкая (орган), Рубин Абдуллин (орган) и Александр Калашков (скрипка).

Светлана Шилова великолепно спела «Ave Maria» Л. Луцци и «Panis angelicus» С. Франка.

Вокальную форму артистки можно без преувеличения совершенной, а интерпретацию исполненных произведений — выверенной и оптимальной. Развитое на европейский манер среднее меццо, про которое нельзя однозначно сказать, тяготеет ли оно к более прозрачному звуку, или к сгущенным низким тонам, ровное по регистрам, сочетающее и полетность, и обертоновое богатство, и глубину — это именно то, что нужно для произведений в сопровождении органа.

Венера Гимадиева такого шокирующего перфекционистского качества не выдала, но впечатление оставила тоже очень хорошее. Возможно, на ощущение ее некоего «отставания» от коллеги повлиял и выбор более замыленной «Ave Maria» Баха-Гуно и совсем уж «попсовой» «Ave Maria», приписываемой Каччини, в действительности принадлежность которой специалисты склонны скорее отдать современному композитору-мистификатору. Тем не менее нежный, мягкий, красиво приглушенный звук, который солистка справедливо посчитала уместным для пения духовной музыки, выстроился в очень грамотный баланс с органом и хором.

Кроме того, оперное искусство нашло отражение и в двух чисто органных номерах

— органист Мартин Зандер (Германия) исполнил увертюру к опере «Летучий голландец» Вагнера и «Волшебная флейта» Моцарта. Конечно, слушать Моцарта (который играл на органе и высоко ценил этот инструмент, но как композитор обращался к органу не так часто, в основном, в духовных произведениях, и никогда не вводил орган в оперных партитурах) на органе было достаточно непривычно. Тем не менее, это было определенно любопытное новое ощущение.

Балет был представлен, прежде всего, в номере, специально написанном к дате открытия органа, — это был парафраз Екатерины Мельниковой на темы Чайковского и Сен-Санса «Посвящение Анне Павловой». Станцевать под орган, к счастью, никто не рискнул. Однако, чтобы вернуть на сцену балетный образ лебедя автор, исполнявшая свое произведение, надела стилизованное белое платье со шлейфом, напоминающее балетный костюм, а

видоеоряд заполнили уникальные записи самой Анны Павловой.

Кроме того, Мельникова и Кривицкая в четыре руки исполнили переложение для органа танца Феи Драже из «Щелкунчика» — звучало необычно для этих стен, но в целом мило и трогательно.

Остальную часть программы составляли номера, не имеющие даже косвенного отношения к театральной сцене, но от того не менее интересные.

Начало концерта и финал оформляла торжественная пьеса Евгении Мельниковой «Королевские фанфары»

для органа хора и квинтета духовых инструментов, за органным пультом, разумеется, была сама автор.

Творения великого Иоганна Себастьяна Баха соседствовали с органными произведениями и переложениями авторов XIX века (Л. Боэльман, М. Мусоргский) и XX века (А. Мюле, Л. Вьерн, А. Пьяццола).

Блестяще продемонстрировали свое исполнительское мастерство российские органисты

Даниэль Зарецкий, Рубин Абдуллин и в особенности Евгения Кривицкая, на долю которой выпала максимальная нагрузка — целых шесть произведений, разных по эпохе создания, характеру и составу исполнителей.

Нельзя не отметить и солистов-инструментов — помимо уже упомянутого Калашкова в концерте участвовали Борис Лифановский (виолончель), Сергей Лысенко (гобой), брасс-квинтет Большого театра.

И конечно, там, где есть орган, там нередко находится место и для хора.

Хор и орган в определенной мере родственны по многоголосному разнотембровому звучанию, исторически хоровая и органная музыка долгие годы развивались бок о бок в европейской церковной музыке. Поэтому празднование воцарения «короля инструментов» без хора было бы нелогично.

В связи с этим отметим хорошую работу в данном торжественном концерте Камерного хора Московской консерватории и его дирижера Александра Соловьева, принявшего руководство коллективом после смерти Бориса Тевлина.

Ну и разумеется, было бы несправедливым обойти вниманием актера Петра Татарицкого, в исполнении которого прозвучали фрагменты произведений А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, В. Гюго, Х.-Л. Борхеса, И. А. Бродского и анонимных авторов XVI века.

Каждому из них он придал неповторимую эмоциональную окраску, по-своему расставил философские акценты, экспрессивно и ярко увлек слушателя повествованием.

Возможно, кто-то бы упрекнул актера, что временами он излишне оттягивал внимание на себя, но, на мой вкус, это было оправдано.

Именно за счет мастерства Татарицкого, как ведущего концерта и актера-чтеца, музыкальные номера скрепились в монолитный, на едином дыхании пролетевший спектакль.

Что же ждет орган в Большом театре в будущем — покажет время. Сомнений нет, что духовой акустический инструмент украсит оперные спектакли. Однако, смеем надеяться, успешный опыт концертного исполнения забыт не будет и получит достойное развитие.

Мария Жилкина

Если вы хотите присоединить чердак к квартире — обращайтесь к специалистам