Певец Алессандро Сафина

«Опера становится искусством для единиц» Юлия ЧЕЧИКОВА   Италия была и остается одной из самых музыкально ориентированных стран Европы. И, надо сказать, ее богатая культура активно распространяет свое влияние на постсоветское пространство, куда с завидной периодичностью приезжают представители итальянской оперы и эстрады.

Не так давно тенор из Сиены Алессандро САФИНА закончил свои гастроли по украинским городам, зимой он выступал в Москве, а теперь отправляется на международный фестиваль искусств «Славянский базар» в Витебске. Незадолго до открытия форума певец дал эксклюзивное интервью «Новым Известиям». – Алессандро, у нас в России есть люди, которые считают, что время композиторов закончилось.

На ваш взгляд, какие тенденции наиболее ощутимы в мире итальянской оперы в наши дни?

– Традиции оперной музыки именно в Италии сильнее, чем где бы то ни было. Вы знаете, что именно во Флоренции родилась опера? Хотя, конечно, этот уникальный город больше известен своими мастерами архитектуры.

И тем не менее здесь есть Театр Верди, Театр Пуччини, Театр делла Пергола. Выступать на их сценах мечтают певцы со всего мира. Сам оперный спектакль – зрелище очень специфическое, не для широкой публики, хотя, когда жанр зарождался, его популярность росла очень динамично. В наши дни, к сожалению, картина поменялась. Таких монументальных произведений, как произведения Джузеппе Верди, уже не пишут, а если и появляются какие-то спектакли, то это всего лишь жалкий отголосок той былой мощи.

Опера сейчас находится в состоянии длительного умирания, и не дают ей совсем кануть в Лету в первую очередь режиссеры, которые жаждут «обогатить» мир своими неожиданными прочтениями классических сюжетов, и огромное количество талантливых людей с хорошими голосами и актерскими данными.

– Как складывалась ваша работа в качестве солиста в оперных театрах?

– Мой дебют состоялся в городе Пулия. Потом я выступал в разных городах Италии, но намного чаще за рубежом. Прошло 20 лет, и, по правде сказать, я уже смутно помню подробности, но, конечно, в каких-то театрах работалось с большим удовольствием, чем в других. Вы, наверное, знаете, что существует очень много разных тонкостей, которые играют важную роль для солиста.

Это и политика руководства, и партии, в которых выступаешь, и партнеры по сцене. Отношения – всегда очень важная составляющая для творческой личности. И они тоже способны, хоть и косвенно, влиять на успех или провал того или иного спектакля.

Но я достаточно оптимистично оцениваю свой опыт работы в театре.

– Тогда почему же вы решили его оставить? Была весомая причина?

– В какой-то момент, а именно в 1999 году, мне предложили поучаствовать в проекте, который касался неожиданного для меня направления – это была популярная музыка. Много лет я проработал на оперном поприще, и мне стало интересно что-то коренным образом поменять, рискнуть начать все сначала в новом для меня жанре. Многие друзья и знакомые пытались отговорить от этого поступка, но я все равно все сделал по-своему.

Когда люди привыкают к чему-то хорошему, то потом им становится очень сложно сделать шаг в сторону и отказаться от стабильности в жизни, опасаясь что-то потерять или сбиться с пути. Для меня это не проблема – я открыт для экспериментов. Есть такая итальянская поговорка – «кто не рискует, тот не выигрывает».

– У нас эта фраза звучит чуть иначе – «кто не рискует, тот не пьет шампанского».

– Серьезно? Честно говоря, не знал, что наши культуры так похожи. Признаю, с шампанским вариант звучит даже более изыскано – и, что для итальянца не менее важно, вкусно!

– На ваш взгляд, почему классика сейчас не пользуется таким же спросом у масс, как популярная музыка?

– Прискорбно сознавать, но классика в целом и опера в частности действительно постепенно становятся искусством для единиц, причем во многом это из-за того, что в Италии, к примеру, нет хорошего повсеместного музыкального образования. Есть специальные школы, но этого катастрофически мало. Не каждый итальянец настолько въедлив, чтобы серьезно изучать музыкальную грамоту и это пресловутое сольфеджио – будь оно неладно!

Нужны уроки музыки в обычных школах, колледжах. Дети, подростки смогли бы понять это искусство, если бы имели возможность получить знание о нем в юном возрасте.

– Какова же тогда типичная публика музыкального театра?

– Музыка – это язык, который необходимо учить, чтобы понимать его. Поэтому основной контингент людей, приходящих в театр послушать, например, «Травиату», – это люди в возрасте. Оперные шедевры остаются не востребованными молодежью – ее больше интересует, что там происходит в Интернете, какие шоу показывают телевизионные каналы.

Это все формирует очень поверхностного человека, но зато выгодного для коммерческих структур.

– То есть людям просто не хватает практики прослушивания?

– Не только. Театры должны быть сами заинтересованы в том, чтобы на их спектакли приходили молодые люди. Для этого необходимо постоянно проводить акции, которые бы позволяли школьникам и студентам покупать билеты по доступным ценам.

Причем эти билеты должны быть в легкой доступности. Итальянцы – народ, уважающий традиции, поэтому, если бы не вопрос стоимости, они бы посещали театр чаще. Кстати, мне рассказывали, что на какие-то постановки театра «Ла Скала» не так давно можно было попасть за 10 евро.

Народ буквально ломился за билетами, и как результат – был переаншлаг, причем большую часть зрительного зала составляла именно молодежь. Недостаток таких акций в том, что они по какой-то совершенно не понятной мне причине устраиваются в небольших залах. И поэтому многие желающие просто не попадают в театр. Подобная инициатива должна осуществляться на площадках, способных вместить не две или три тысячи человек, а хотя бы 7–10. Например, во Флоренции проводят концерты на площади Синьория.

Их приходит послушать весь город! Такая практика вкупе с музыкальным образованием может принести очень хорошие плоды.

– Алессандро, скажите, вам преподавали музыкальную грамоту, когда вы ходили в обычную школу?

– Да, были такие уроки, но, как выяснилось ближе к выпуску, абсолютно бесполезные. Никому из моих одноклассников они, по сути, ничего не дали. Это была пустая трата времени. Благо в то время я ходил в музыкальную школу, где обучением занимались серьезно.

А преподаватель музыки в обычной школе меня недолюбливал из-за того, что я учусь еще где-то на стороне, и даже обижался. Хотя, собственно, чего он хотел? Тогда кто-то позволял себе работать спустя рукава, а сейчас, в условиях сложной финансовой ситуации в стране, это невозможно.

– Насколько ощутимо влияние кризиса на посещаемость театров?

– Его сложно переоценить. В стране много людей, для которых главной задачей становится удовлетворение самых основных материальных потребностей – им нужны еда, одежда, жилье. О культурном досуге многие забыли – и в этом трагедия нашего времени.

– То есть театр переходит в разряд искусства не просто для единиц, а для зажиточного сословия, которое может себе позволить такое удовольствие?

– Да, и это не утешительное заключение. Поэтому в первую очередь правительство должно быть заинтересовано во многих вопросах, касающихся массового просвещения. Ведь если в стране деградирует система образования и на лицо упадок культуры, то у такого народа нет будущего.

– Печальный прогноз…

– Лучше расценивать ситуацию объективно. Это дает возможность повлиять на ход событий.