Режиссер Богомолов забил кол в советское прошлое
Театр под руководством Олега Табакова и фестиваль «Черешневый лес» поставили спектакль «Год, когда я не родился» Ирина АЛПАТОВА Фото: Михаил Гутерман В премьерном спектакле Константин Богомолов – молодой, но уже опытный режиссер, остро чувствующий болевые точки времени, не изменил себе. Пьесу советского классика Виктора Розова развернул в день сегодняшний, попытался замкнуть в сценической истории причины и следствия как социального, так и нравственного толка.
Синтезировал художественное произведение с темпераментным гражданским высказыванием современника.Красные флаги, красные галстуки, парады и демонстрации, безнадежно счастливые лица на экране старенького телевизора… Типовые приметы «заповедника» под названием СССР. Там есть не менее заповедное «гнездо глухаря» (а именно эта пьеса Виктора Розова легла в основу спектакля Константина Богомолова) – номенклатурное семейство Судаковых во главе с бывшим фронтовиком, а ныне чиновником из высшего эшелона власти Степаном Алексеевичем (Олег Табаков). С чадами и домочадцами, роскошными шестикомнатными апартаментами, коллекционными иконами и самоварами (сценография Ларисы Ломакиной), своими победами и бедами…
Местоимение «я» из названия спектакля принадлежит нерожденному сыну Искры Судаковой (Дарья Мороз). Быть может, глазами этого насильственно вычеркнутого из жизни человека мы сегодня смотрим на то, что происходит здесь – на сцене и там – в жизни. Сверху, с каких-то невидимых и неведомых высот: вот панорамный план квартиры, вот приближенные, спроецированные на экран лица, вот кто-то, оставшийся в одиночестве, меж тем как в другом углу квартиры идет застолье.
Это, впрочем, форма – весьма современная, с использованием видео-арта и прочих актуальных театральных технологий. Суть следует искать в другом взгляде – режиссерском. Взгляде Константина Богомолова, для которого театр, конечно же, вид искусства, но в большей степени – выражение личностной, человеческой, гражданской и соответствующей всему этому творческой позиции.
Давняя пьеса Виктора Розова – ладный повод для очередного жесткого приговора «системе». Но если Розов сумел почувствовать крах системы прежней, советско-номенклатурной, то Богомолов смотрит дальше, перебрасывая мостки в день сегодняшний.
Он сгущает краски, жестко драматизирует не сами розовские ситуации, сколько их последствия, ставя вместо расплывчатых многоточий вполне определенные точки. История семьи отчасти приглушается и разворачивается в сторону истории страны. Той, которой больше нет, и пришедшей ей на смену.
В давнем спектакле Театра сатиры «Гнездо глухаря», поставленном Валентином Плучеком, семейные конфликты звучали в полный голос, с психологически-страстными интонациями, уверенностью, что все еще как-то можно выправить.
Богомолов из нашего «непрекрасного далека» знает, что нельзя. Он порой требует от актеров интонаций холодных, безличных и бесстрастных, а диалоги превращает в набор рваных реплик. Фразы и эпизоды, тогда определявшие действие, сегодня звучат впроброс и подчас считываются только теми, кто хорошо знает пьесу. Ну, умер отец одноклассницы Прова Судакова (Павел Табаков), которому Судаков-старший не помог достать лекарство… Ну, не справился Степан Андреевич с проблемами однокашницы Валентины (Надежда Тимохина)… Ну, не пошел на похороны сына своего собрата по «системе»… Сама эта «система» давно, привычно и уже как-то хронически агонизирует, что на такие «мелочи» вряд ли стоит обращать внимание.
И тем острее и больнее звучат вставные, придуманные режиссером «номера». Например, стихи Эдуарда Багрицкого, которые Валентина – Тимохина хрипло выкрикивает в микрофон: «Нас водила молодость!». Водила-водила, да вот и привела…
Старики Судаковы (Олег Табаков и Наталья Тенякова) – явно не центр нынешней сценической истории, при всем их актерском и человеческом обаянии. «Уходящая натура» – свое взявшие, свое отжившие, но все еще путающиеся под ногами нетерпеливых, жадных, агрессивно-циничных «молодых волков». Новой чиновничьей поросли вроде зятя Судаковых Ясюнина (Александр Голубев) или Золотарева (Вячеслав Чепурченко). Их лицемерная благодарность «отцам» совсем скоро обернется циничным лозунгом «Падающего – толкни». И «волки», обратившиеся в «шакалов», начнут вгрызаться, рвать на части, выплевывая ошметки, и эту систему, и эту страну, и этих людей.
Жутковато-плакатный эпизод, когда под хроникальные кадры парада победителей Ясюнин и Золотарев, расправив плечи, слаженно запевают про «нефтяных королей», едва ли не маршируя в припадке карьерно-делового энтузиазма, бьет наотмашь. Тут уж не до эзопова языка – у Богомолова все впрямую, в лоб, с перстом указующим. Но иначе в стилистике этого спектакля, да и всех последних работ режиссера, и быть не может. Какой уж тут шепот – только кричать, чтобы хоть попытаться расшевелить наполовину заснувшего «обывателя».
Можно, конечно, и по-другому, и не менее сильно, но не будем оспаривать законы, им, режиссером, над собою поставленные.
Вот и получается, что Ясюнин и Золотарев здесь единственные жизнеспособные персонажи. Со всеми остальными режиссер поступает жестко, без сантиментов. Выпотрошенная, использованная, бездетная Искра – у Богомолова не отправится в дальние края на помощь Валентине, но, выкричав свое последнее, больное в песне, уйдет к себе в комнату – а проектор вскоре покажет нам висящие голые ноги.
А последнего «розовского мальчика» Прова (Павел Табаков) заберет военком (Павел Ильин) под титры о начавшейся афганской войне. И даже здесь многоточие неуместно.
Впрочем, забиванием осиновых колов в могилу советского прошлого Константин Богомолов давно уже никого не удивляет. Но здесь, в этой принципиальной для него работе, он попытался заглянуть дальше, за горизонты минувшего – в наше с вами настоящее.