Римский-Корсаков и Плетнев: удачный тандем

Столетие со дня смерти великого русского композитора Николая Андреевича Римского-Корсакова, которое приходится на конец июня сего года, на родине автора пятнадцати опер нельзя сказать, что собираются отметить уж как-нибудь заметно. Всерьез об этой дате в СМИ до сих пор заявлял лишь маэстро Гергиев, подчеркивая значение композитора в истории русской музыки и русской культуры в целом. Именно этому событию посвящено возобновление первой оперы Корсакова, "Псковитянки", на сцене Мариинского театра, которое состоялось в апреле и было включено в программу двух гергиевских фестивалей — Пасхального в Москве и "Звёзд белых ночей" в Петербурге.

Остальные деятели отечественной культуры по сию пору хранят до обидного равнодушное молчание.

В первую очередь чего-то особого ждёшь от отечественных оперных театров, поскольку именно для развития оперного жанра композитор сделал больше всего. Столичные труппы в юбилейном году уделяют внимание творчеству Римского-Корсакова, но тоже весьма дозировано: в феврале Театр Станиславского выпустил редко идущую по нынешним временам "Майскую ночь", а Большой в апреле в далекой Италии представил "Сказание о невидимом граде Китеже" совместно с оперным театром города Кальяри, московская премьера этого спектакля ожидается только в октябре.

Прямо скажем — не густо. Но и на том спасибо — случившийся четыре года назад х на Уэксфордском фестивале редких опер в Ирландии, а недавно блестяще представил ее и московской публике в постановке Александра Тителя в родном театре.

На месте были и другие участники: кто лучше (Дмитрий Скориков — Писарь, Андрей Попов — Винокур), кто чуть менее удачно (Светлана Российская — Свояченица) освоившись в непростом музыкальном материале.

Не вполне удовлетворил консерваторский хор: звучности откровенно не хватало, все кульминации получились достаточно жидковатыми. Коллектив профессора Тевлина широко известен как интересный интерпретатор чисто хоровой музыки, в особенности опусов современных композиторов, но в данном контексте он был не слишком на своем месте: в классической русской опере требуется совершенно иной посыл звука и иная исполнительская манера.

Не все ансамбли были идеальны, здесь явно есть над чем поработать солистам и дирижёру. Не вполне оправданны были купюры, замененные чтением отрывков из Гоголя (чтец — Авангард Леонтьев), хотя прикосновение к великой литературе в чистом виде и хорошем исполнении само по себе не могло не доставить удовольствия.

В целом плетневский проект можно признать удачным: главным образом благодаря работе самого дирижера и его безупречного коллектива.

Но и подбор солистов в целом не вызывает нареканий — здесь были и явные попадания в десятку, и просто хорошие, профессиональные работы. Словом, опера в московских и подмосковных усадьбах — настоящий Клондайк для столичного оперного менеджмента, еще ждущий своего часа.

Павел Есин, Александр Матусевич