Ростов-на-дому
Балетная труппа с Юга России показала спектакль о принце Датском Майя КРЫЛОВА В Москве прошли гастроли Ростовского музыкального театра. Среди привезенных спектаклей был и балет «Гамлет» в постановке Алексея Фадеечева. Просмотр Шекспира из Ростова показал, что решение везти это произведение на гастроли в столицу было преждевременным. Алексей Фадеечев – бывший премьер Большого театра и недолгий глава его балетной труппы. Покинув родной коллектив и руководящую должность после конфликта с тогдашним главным дирижером ГАБТа Геннадием Рождественским, Фадеечев нашел работу в Ростове: его пригласили возглавить балет в местном музыкальном театре.
А дальше пошло как по маслу: отдавать работу на сторону жалко, и почти все наши бывшие артисты балета, становясь худруками, начинают работать еще и балетмейстерами. Даже если таланта сочинять балетные тексты ранее в себе не находили.
В ростовском спектакле действие перенесено в двадцатый век, в некое тоталитарное государство. Сценограф Вячеслав Окунев придумал мрачные, серо-черные башни-мобили с нахохлившимися двуглавыми орлами. Отдающие советским конструктивизмом строения, двигаясь и сворачиваясь целиком и по частям, обеспечили нужный колорит. Внутренности башен используются разносторонне: как бальная зала, правительственная трибуна, место самоубийства Офелии (тут она вешается) и ареал обитания призрака отца Гамлета, который, с помощью голоса за кадром, сам про себя разъясняет, что он – дух.
В одеждах мелькают фраки и бальные платья, Офелия, Полоний и Лаэрт выглядят как современные представители богатого дома, а главный герой носит серый пуловер в ромбах.
Перенос действия – норма современного театра. Главная проблема балета – его хореография. Вернее, ее отсутствие. Нельзя же назвать танцами откровенное использование знакомых с детства классических комбинаций-штампов. Или наивные, тысячу раз виденные корчи, которыми постановщик снабжает персонажей в моменты острых душевных мук: ну вылитый советский спектакль сорокалетней давности.
Труппа, конечно, старается, но ее возможности не очень велики. Тем более что балета без кручений пируэтов и обязательных, но сложных к употреблению мужских прыжков автор не представляет, а хорошо проделать таковые не все исполнители в состоянии.
Сюжет пересказан бегло, в основных моментах, без второстепенных героев типа Фортинбраса или черепа Йорика. Балет начинается и заканчивается одной сценой: мимо трупа короля скорбно дефилируют подданные, а суровый баритон читает описания кровавых нравов: без текста народ ничего, наверное, не поймет. Дуэль Лаэрта с Гамлетом (оба при этом в масках) решена на шпагах: зрелище эффектное, всегда одобряемое публикой. Герой, убив своих врагов и сам умирая, картинно бросается на руки отцу-призраку. А почему наши современники (или недавние предки) вдруг убивают друг друга старинным способом?
Видимо, бывшие друзья увлекались спортом и ходили в одну фехтовальную секцию. Отсыл к тоталитаризму и показухе прост до наглядности. Вот улыбчивые девушки изображают физкультпарад на площади. Вот детишки с букетами в руках взбегают на трибуну, где глава государства машет рукой народу.
А вот самый продвинутый момент балета, просто соц-арт какой-то: охранники в черных мундирах с невозмутимыми лицами плывут лебедями и танцуют жестокое танго вместе с Клавдием и Гертрудой. По ходу дела мужчины предаются фетишизму: лежа на спине, дрыгают ногами и нюхают перчатки, сброшенные королевой с рук. Если не считать этот эпизод, кажется, что попал на Шекспира для детского утренника. Видимо, таков прием, специально избранный Фадеечевым.
Если, конечно, автор балета в расцвете лет не впал в детство или не держит публику за простачков.
В кулуарах ходили слухи, что «Гамлет», оказывается, сделан в русле пародии, и все увиденное стоит списать на особенности жанра. Наверное, родные и близкие хореографа, с которыми он поделился замыслами, знали, что постановку следует воспринимать как стеб. И сам автор, возможно, уверен, что его подпольные ухмылки похожи на хорошее вино для понимающих. Но, как говорил Гамлет, «с этим народом надо держать ухо востро, а то пропадешь от двусмыслиц».
Если в зрительном зале нашлись заранее незнакомые с авторской идеей люди, понявшие, тем не менее, что зрелище сделано «для смеха» (которого ни секунды не было), автор этих строк готова съесть свою шляпу.
А как же достоинства спектакля? Они, несомненно, есть. Постановщик, бывший артист, знает, как построить хореографический текст, чтобы танцевать было удобно.
И музыка Шостаковича, пусть в нарезке, тоже впечатляет. Что касается балетного языка и хореографического мышления… Ну должен же худрук пополнять репертуар своей труппы. И потом, «Гамлет» – начальный балетмейстерский опыт Фадеечева, так что не стоит удивляться: поговорку «первый блин – комом» никто не отменял.