Сгоревшая звезда

Девять лет назад копейчанин Андрей Симонов был одной из звезд СНГ и уж точно звездой номер один в Челябинской области. В 1994 году "Ялту — Москву-транзит" смотрели всем Содружеством независимых государств. И когда ведущая фестиваля Лолита Милявская в первый раз произнесла: "Андрей Симонов, город Копейск, Челябинская область", южноуральцы едва не попадали у своих телевизоров. Можно ли было поверить, что он победит? Тогда маститые музыканты СССР-России продвигали своих ставленников.

Алла Пугачева — Татьяну Абрамову, которую сейчас многие называют "рыжим чудом" и снимают про нее программы, Александр Градский (тоже, как известно, родившийся в Копейске) протежировал Ирину Бурмистрову. Но победил Симонов! Хотя все мэтры были этим недовольны, но баллы они выставляли независимо друг от друга, а результат определил бесстрастный компьютер.

А после конкурса он вернулся в Копейск и начал сильно пить.

В последнее время приятели предлагали ему: "Ну давай, что ли, вместе закодируемся". Он вроде бы согласился. Не успели.

После гибели Симонова я встретилась с музыкантами, которые всю жизнь играли вместе с ним в одной группе — "Гамлет" и на одних площадках. Их первая фраза: "Как о нем рассказывать? Он не мог ходить по земле, как ходят обычные люди.

Человеком он чувствовал себя только на сцене".

"Непричесанный рокер"
Совсем недавно с приятелями мы просматривали сохраненную кем-то запись с "Ялты — Москвы-транзит-94". Удивительно, но на фоне других участников казалось, что для Симонова выступление на такой громадной площадке — привычное дело. В один день он очень легко двигается в смокинге, в другой — на рокерский манер "ломает" микрофонную стойку. Не боялся он эпатировать и организаторов фестиваля.

Ведущая Лолита, кажется, вообще ему симпатизировала и цитировала фрагменты из его анкеты: "В графе "есть ли у вас родственники за границей?" молодой певец из Копейска Андрей Симонов ответил: "Элис Купер да Колькиной бабы сестры мужик". Как рассказывают, увидев его, Алла Борисовна произнесла: "А это что за непричесанный рокер?" А Александр Градский заметил: "Наши плохо не поют!"

Рассказывает Анатолий Дубровин, бывший продюсер Симонова, экс-директор группы "Ариэль":
— Мы отослали записи, а в конце мая нам пришло приглашение в "Олимпийский" — за три недели до конкурса. Была первая проба. И все обалдели, настолько спокойно Андрей чувствовал себя на сцене. Ему вообще не было разницы, петь в "Олимпийском" или в ресторане, он везде выкладывался так, что зрители визжали.

Потом все три недели будущих конкурсантов обучали примерно так же, как сейчас на "Фабрике звезд". Вокал, пластика, сценическое мастерство и так далее: Только тогда это все не снималось, а по сути, очень похоже было. А Андрей на занятия не ходил, он спал все это время.

В Москве Симонов, по словам друзей, совсем не рвался заводить выгодные знакомства. Лишь подошел познакомиться с Александром Градским, так как очень уважал его. Земляки поговорили о Копейске, Андрей попросил у певца автограф и подставил паспорт.

Мэтру же объяснил, что подписи такого человека достоин только этот документ.

Возвращение в Копейск
После победы в конкурсе "Ялта — Москва-транзит" на Андрея накинулись редакторы с радио и телевидения — просили материал. Подходили знаменитости, в том числе Лариса Долина, и выражали свое восхищение голосом Симонова, говорили, что ему обязательно нужно продолжать заниматься пением. Но по тем временам на нормальную раскрутку музыканта в первый год нужно было 150 тысяч долларов. "Мы вернулись в Копейск. Шел 94-й год, кругом разруха, заводы не работают. Помощи просить не у кого, не до нас", — вспоминает Анатолий Дубровин.

Постепенно все сошло на нет. "С Андреем было просто невозможно договориться, он был абсолютно непредсказуем, и на него было сложно положиться, — говорит Дубровин. — Он не вписывался в копейскую действительность. Мог разговаривать с кем-то и вдруг плюнуть на пол. Его спрашивали: почему? А он: "А вот так". Все эти его джинсы, длинные волосы тоже не вписывались и никем не воспринимались.

Он ориентировался на своих кумиров — западных рокеров, но они эпатировали окружающих, чтобы привлекать к себе внимание, а он принял это за норму и пытался так жить".

Еще какое-то время группа "Гамлет" выступала на фестивалях, Андрея брали петь на предвыборных концертах, но со временем единственными его концертными площадками стали немногочисленные копейские рестораны. Хотя еще не так давно случайно оказавшийся на его выступлении менеджер одного из московских клубов предложил ему перебраться в столицу. Но он лишь отшучивался в ответ.

И напивался. По словам игравших с ним музыкантов, в последний год в ресторане "Копейск" официантам было запрещено подавать ему спиртное, но он умудрялся где-то его доставать и прятать. Не успевали оглянуться, а он уже был навеселе.

"Ему было очень тяжело общаться с людьми. И людям было тяжело с ним. Он получал деньги и куда-то пропадал на несколько дней. К нему приходили, а он просто не открывал дверь.

Назначали выступления, а он мог на них не появиться, — делится воспоминаниями Дубровин, — и еще он боялся, что если перестанет пить, то не сможет и петь".

Последние дни
Он жил в квартире на общей кухне с алкоголиками. Они пили, он пил. Своя семья получилась неблагополучной. Его приятели говорят, что ни на каких других женщин, кроме своей жены Нади, с которой познакомился еще подростком, он внимания не обращал, любил только ее. И сына, пятилетнего светловолосого Никиту, тоже обожал.

Но алкоголь пересилил все. Жена тоже начала пить, сынишку взяли на воспитание родители Андрея.

За несколько дней до смерти Андрей подрался с соседями. Преимущество оказалось не на его стороне, и он получил несколько сильных ударов чем-то тяжелым по голове. Для организма, пораженного пневмонией, это было уже слишком. Свидетели рассказывают, что еще шесть дней после драки он ползал по квартире и лежа читал книги.

И не набрал номер ни одного человека — ни друга, ни врача, ни милиции.

Послесловие
Андрей Симонов так и не стал звездой даже российского масштаба. Но совсем недавно, уже после смерти Симонова, в Копейск приезжали мои друзья, недавно ставшие русскими немцами. Возвращаясь на свою этническую родину, они взяли с собой записи Андрея.

На память.

Коллеги о Симоне

Максим Муравьев, гитарист:
— Мы с ним были знакомы с детства. Он нигде музыке не обучался, только походил недолго в эстрадный кружок в копейском Дворце пионеров. Он из очень интеллигентной семьи: папа — талантливый художник-пейзажист, мама была закройщиком в ателье, брат тоже в группе играл. После школы мы с ним и другими друзьями поступали в колледж культуры.

Он не поступил, потому что у него не было аттестата, только справка. В 14 лет Симон сказал, что он самый лучший певец в мире. Когда он победил в "Ялте-Москве", я в это поверил.

Владимир Дик:
— Все за ним тянулись, когда он выступал, все за ним были как за каменной стеной. Я стихи и музыку писал, только когда с ним работал. Вдохновение было.

В последнее время ему как будто надоело жить, мы его пытались вытягивать. Он мог организовать всех, кроме себя. Это все ерунда, что нет незаменимых людей, потому что Андрея не заменить.

Дмитрий Адищев, певец:
— Многие песни на его стихах основаны. Он был веселый и нескромный. Деньги, в общем, к нему шли. Только за исполнение всего лишь одной песни ему могли заплатить тысячу рублей.

Он никогда не готовился к выступлениям, но от него всегда все были в восторге независимо от того, пьян он или нет.

Елена МАКУРИНА, Челябинск ("Челябинский рабочий")