Сюрреалистическая комедия о романтиках и авантюристах

«Дядюшкин сон» в «Маяковке». Первая премьера 90-го сезона Татьяна ВЛАСОВА   90-ый, юбилейный сезон Театра Маяковского откроется 4 сентября премьерой «Дядюшкин сон», по одноименной повести Достоевского. Режиссер Екатерина Гранитова подбирала материал специально под Ольгу Прокофьеву – актрису невероятно обаятельную, энергичную и способную рассмешить до слез.

Телезрители ее знают как Жанну Аркадьевну по сериалу «Моя прекрасная няня», а театралы – по спектаклям «Банкрот», «Дети портят отношения» и «Развод по-женски».

Роль Марьи Александровны Москалевой, которая кого только не напоминает – и Вассу Железнову, и Мамашу Кураж и даже Тартюфа с Наполеоном – пришлась Прокофьевой в самый раз. Предприимчивая дама пытается выдать 23-летнюю дочь за богатого дядюшку. Чтобы провернуть это дело, она устраивает свое представление, разыгрывает свой спектакль, причем так ярко, талантливо и убедительно, что сам Станиславский сказал бы: «Верю!» В провинциальном городке Мордасове она – и прима, и главный режиссер. В прямом и переносном смысле. Без нее не обходится ни одна репетиция «театра для патриотических пожертвований».

Под ее руководством инструментальное трио наигрывает русские, французские и испанские мотивы. А сама Марья Александровна мечтает об Испании и «путевке» в красивую жизнь… В спектакле Екатерины Гранитовой – все, с одной стороны, мечтатели, а с другой, авантюристы.        
 
В Театре Маяковского это уже 2-й «Дядюшкин сон». 1-й выпустила Мария Осиповна Кнебель, легендарный театральный педагог, ученица Станиславского. Это было еще в 1970-е. В наследство от той постановки остался один сценический костюм, а точнее платье. Костюмеры обнаружили его летом, во время репетиций, и принесли находку режиссеру.

Екатерина Гранитова платье примерила и даже походила в нем по сцене. Теперь это талисман спектакля. Ему нашлось место в декорациях старинного дома, где, как и положено, есть чердак с рухлядью и отслужившими вещами. Эта старая развалина и есть тот разваливающийся быт, та провинциальная серость, от которой яркой Марье Александровне Москалевой хочется сбежать.     
 
Накануне премьеры Ольга Прокофьева рассказала «Театралу», почему отношения с этой ролью складывались мучительно, а Екатерина Гранитова объяснила, как анекдот из провинциальной жизни превратился в актуальную историю.    

ОЛЬГА ПРОКОФЬЕВА: "КОНЕЧНО, ТРУДНО ПРЕДСТАВИТЬ, КАК МОЖНО ЖИТЬ С ТАКИМ ТЕМПЕРАМЕНТОМ"   
— На вас делают главную ставку, вы «козырная карта» спектакля. Чем будете «крыть»? 
 
— Вряд ли я «козырная карта». Просто у меня очень яркий персонаж. Достоевский описал незаурядную и одаренную во всех отношениях женщину, поэтому надо дотянуться до этого образа, найти ключик к этой героине.

Москалева, конечно, талантливая натура, с огромными ораторскими и артистическими способностями, но у нее уж слишком много «поэтических вдохновений». В ней столько всего намешано. Я стараюсь доходчиво донести до зрителя смысловые акценты, но при этом не ставлю в конце точку, а оставляю знак вопроса, чтобы зритель ушел со спектакля со смешанными чувствами. К премьере только крупными мазками делаешь роль.

Потом уже зритель помогает, направляет. И ты начинаешь досочинять свою роль вместе с ним.

— В одном недавнем интервью вы признались, что отношения с Москалевой для вас оказались «мучительны». Почему?
    
— Марья Александровна мучает своим ощущением жизни, своей неиссякаемой энергией. Меня даже спрашивали, есть ли такие женщины или это вымышленный персонаж? Конечно, трудно представить, как можно жить с таким темпераментом, каким Достоевский одарил эту женщину. Я не знаю, как вообще может человек существовать при таких эмоциональных затратах. Поэтому мучительно.

Достоевский – это свой способ существования и свой язык. Не хочется уйти ни в Островского, ни в Гоголя. Понимаю, что эти нюансы зрителю, может быть, не важны, но все равно, у Достоевского есть своя интонация. Поэтому главное – вместе с актерами этого спектакля найти именно Достоевского и идти точно за режиссером.

У Катерины Гранитовой изобретательный талант, тонкий вкус, потрясающая внутренняя культура, музыкальная культура и жестко оптимистическое ощущение этой жизни.
 
— Говорят, на репетициях вы ходили по «минному полю концепций». Боялись повторов?
 
— Да, мы ходили как по «минному полю». Есть уже какие-то стереотипы, шаблоны, много по этому произведению было постановок и многое сделано хорошо. Но если нас куда-то несет и в интонациях звучит то, что мы уже видели или слышали, мы стараемся от этого отказываться. Мы не боимся повторов, мы их просто не хотим и сочиняем свою историю. Это ранний Достоевский, поэтому повесть относительно легкая, изящная, в ней еще нет той достоевщины, которая появится в романах.

Это «вещичка голубиного незлобия и замечательной невинности». Пока мне нравится, что у нас складывается не озлобленная, не осуждающая история. Мне хотелось бы, чтобы зрители встали на сторону моей героини, чтобы не осудили ни один поступок.

Я надеюсь прорваться к зрителю через абсолютную искренность того, что Москалева делает. Конечно, она заблуждается, но делает это виртуозно и талантливо. А талантом надо восхищаться!

ЕКАТЕРИНА ГРАНИТОВА: "МИРАЖ БОГАТСТВА КАЖЕТСЯ АБСОЛЮТНО РЕАЛЬНЫМ" 
 — «Дядюшкин сон», в прежних сценических редакциях, упрекали в легковесности, но восхищались легкостью игры, которая компенсирует отсутствие смысла. Вы какой смысл пытались найти в этой почти водевильной истории?    
 
— В советское время было не совсем понятно, о чем, собственно, идет речь, за что бьются эти люди. Все немножко подсмеивались над дореволюционным прошлым и выходили скорее в сатирический жанр. Но время поменялось, и оказалось, что это очень актуальный материал. Если мы смеемся в спектакле, то смеемся действительно над собой.

В чем суть произведения? Маменька пытается пристроить свою дочь. Уже что-то знакомое, да? Еще с постперестроечного времени Россия пребывает в состоянии, когда мираж богатства кажется абсолютно реальным. В принципе любая девочка может устроить свою жизнь за счет какого-нибудь богатого дядюшки.

А вот переступить через чужую жизнь сегодня ничего не стоит. Да, «Дядюшкин сон» — не совсем традиционный Достоевский, но я бы не сказала, что у нас водевиль. У нас сюрреалистическая комедия, в которой у всех героев зашкаливают амбиции. Даже старый князь считает, что его сон может сбыться, и он женится на молоденькой. Князь Игоря Марычева очень обаятельный, очень жизнелюбивый, такой постаревший Казанова.

Он любит женщин даже как предмет искусства. Настоящий аристократ, уходящая натура, которой уже 100 лет не знает эта страна.     
 
— В Театре Маяковского уже шел «Дядюшкин сон» в постановке Марии Кнебель. Вы находились в диалоге с этим спектаклем, когда готовили свой?
 
— Как и в постановке Марии Осиповны Кнебель, князя у нас играет не пожилой человек. Тогда репетировал Евгений Леонов, а играл Анатолий Ромашин. Эта преемственность в нашем театре существует.

Кроме того, Наталья Алексеевна Зверева, которая работала с Кнебель, — мой учитель. Она делала у нас на курсе «Дядюшкин сон», и я в нем играла, и расспрашивала Наталью Алексеевну, как это было. Но у нас совершенно другой заход, при всем нашем уважении к предыдущему опыту. Мы постарались оформить свой оригинальный взгляд.

На репетициях периодически говорили: «стоп, это уже было, нам нужно капнуть глубже». Главное, чего бы нам хотелось, это чтобы в зале не было отстранения, а было понимание, что это про нас, и постоянное сочувствие ко всему происходящему. В этом и есть Достоевский.  

— Вас знают как специалиста по музыкально-драматическим спектаклям. «Дядюшкин сон» тоже будет на музыкальной основе?
  
— Да, я продолжаю сотрудничать с Григорием Ауэрбахом, с которым мы сделали много работ. Он написал оригинальную музыку для спектакля, а еще погрузил в классическую музыкальную среду. Но ни в музыке, ни в костюмах, ни в чем другом мы не привязываемся к определенному времени, не настаиваем на историзме. У нас на сцене – некая общая игровая среда, потому что у дам города Мордасова – самодеятельный театр для патриотических пожертвований.

И многое привязывается к сюжету репетиций этого странного театра.

Мордасов – это город женщин, где принципиально нет завидных мужчин, есть только  странные особи мужского пола. Все эти женщины – такие янь без иня, такие избыточно красивые птицы, которые играют на арфах, такие сирены, которые пытаются завлечь своей женской энергией хоть какого-то мужчину. И поэтому у нас появился музыкальный ансамбль их трех мордасовских девушек: арфа, аккордеон и контрабас. Эта музыка немного деформирует все происходящее, делает сюрреалистическим.  

— Почему на роль Москалевой вы позвали именно Ольгу Прокофьеву? 
— Миндаугас попросил взять материал на Ольгу. Я с ней уже работала в спектакле по Арбузову «Шестеро любимых» и с удовольствием приняла предложение поработать еще. У исполнительниц роли Москалевой всегда была одна проблема – нехватка энергии. 3 часа актриса находится в постоянном действии, она «ведущая стрела» интриги. Энергетика и легкость Ольги Прокофьевой, ее диапазон – от драматического до комически-фарсового – идеально ложатся на эту роль.

Москалева сама еще в такой форме, что может претендовать на счастливую женскую судьбу, если вырвется из Мордасова. Здесь ей некуда потратить свою энергию. Она сидит в этом провинциальном городе, не понимая, чем ей заняться, и, конечно, ищет себе более достойного применения.
                
— Для роли Москалевой нужен комический дар? Или важнее чертовское обаяние?
 
— Я думаю, что у Ольги Прокофьевой получится очень обаятельный по-женски персонаж. А что касается комедийной стороны, она все равно никуда не денется. Ольга без этого немыслима. Вообще, главный талант Москалевой – коммуникабельность и умение убеждать.

Она великолепная актриса и, чтобы убедить человека, может очень искренне сыграть какую-то роль. Хотелось бы, чтобы за нее тоже переживали. Как эта женщина хочет в Испанию! Может быть, удастся ей все-таки туда прорваться?.. В принципе, наш спектакль о том, что каждый получает все, что хочет, только какой ценой?

Все что просится, оно дается, но чем человек расплачивается за это? Наш финал отличается от традиционных финалов. У нас все заканчивается хорошо, но как-то странно хорошо, с какими-то допусками, то есть Москалева с дочерью хотели в Испанию, но с ними произошло чуть-чуть другое…