Событие, которого никто не заметил
«Морковка для императора», театр Антона Чехова Ксения ЛАРИНА Премьера на сцене Театра Эстрады была приурочена к юбилею его художественного руководителя – Геннадия Хазанова, который давно и сознательно предпочел драматическую сцену эстраде. Впервые появившись в гоголевских «Игроках» в небольшой роли, но рядом с великими Калягиным, Невинным, Евстигнеевым, он, безусловно, почувствовал вкус и ужас настоящего театра и заболел им окончательно. Леонид Трушкин увидел в Хазанове то, что скрывалось за тысячами приросших к нему масок, и начал их методично соскабливать, как соскабливают со стены вросшие в нее за давностью лет обои.
Так начался их «служебный» роман.
Премьера «Морковки» – событие невероятное в жизни главного пересмешника страны. Привыкший апеллировать исключительно к публике, привыкший работать «соло», без партнеров и декораций, привыкший в звуковой реакции зала улавливать только смех и ничего более, Хазанов медленно и отважно постигал азбуку драматической природы. Правда, до нынешней премьеры он жил и развивался в комфортной комической среде – чистая комедия положений «Ужин с дураком», идущая на аншлагах восьмой год, кажется, больших усилий потребовала от мастера драмы Олега Басилашвили, чем от новичка Хазанова. В лирической комедии «Смешанные чувства» эстрадные интонации поменялись на иронические, артист заговорил своим голосом, а блистательная Инна Чурикова научила его искусству любви на сцене.
Но и в «Смешанных чувствах», и в комедии «Все как у людей» Хазанов, искренне и честно отыграв положенное количество лирических сцен, все равно бросался в характерность, в гротеск, в привычное комическое пространство, как в спасение.
В «Морковке» режиссер не оставил актеру никаких путей для отступления. Прятаться негде. Остров Святой Елены – место пустынное.
Письменный стол. Барабан. Вешалка для кителя и треуголки. Сундук. Все!
Пьеса Иржи Губача о последних днях Наполеона – камерная, лаконичная, с великолепно выписанными характерами и очень связной сюжетной историей – простой и лиричной. Одинокий Император с глазами побитой собаки, лишенный общения с миром и людьми, развлекается диктовкой собственных воспоминаний и разбором местных конфликтов между охранниками. Неожиданное посещение этого богом забытого места роскошной и шумной корсиканкой Жозефиной (Мария Аронова) переворачивает жизнь острова и возвращает умирающему от тоски Наполеону человеческий облик.
Конечно, Хазанов не играет Наполеона – перед нами человек, некогда обладавший безраздельной властью и в одно мгновение этой власти лишившийся. Он еще помнит свою королевскую походку – но это, скорее, пародия на королевскую поступь. Он еще помнит свои повелительные интонации – но это, скорее, жалкое подражание самому себе.
Он еще помнит пьянящее чувство вселенской славы и кураж победителя – но затравленный взгляд поверженного солдата выдает его с головой. Самый неожиданный Хазанов – в крупных планах, в паузах, которых он почему-то боится. Боится тишины зрительного зала. Конечно, ему необычайно тяжело переcтраивать свой психофизический аппарат под совершенно новое, ранее не знакомое существование на сцене. Он еще внимательно слушает зал.
Он ищет спасение в столах и стульях, так и норовя упереться или облокотиться на немногочисленные предметы. Он мучительно ищет точки соприкосновения между собой и персонажем, иногда излишне увлекаясь внешним «бонапартизмом». Ему невероятно повезло с партнершей – Мария Аронова из тех, кто никогда не бросит товарища в беде, пусть и в ущерб собственной буйной натуре.
В лучших сценах спектакля она заставляет Хазанова забыться, полностью вовлекая его в игру воображения, и в эти моменты рождается настоящий, умный и взрослый театр.
Спектакль, поставивший на карту всю многоопытную и успешную карьеру великого эстрадника, имеет все шансы на звание самого неожиданного и самого перспективного проекта сезона. Хазанов победил. И жаль, что ревнивая театральная общественность предпочла не заметить этой победы.