Страсти по «Тилю»
Виктор БОРЗЕНКО Осенью 1974 года молодой режиссер Театра Ленинского комсомола Марк Захаров поставил спектакль, с которого началась новая глава в театральной истории. Речь о шутовской комедии «Тиль», написанной Григорием Гориным по роману Шарля де Костера. Успех был настолько громким, что в квартире Горина бесконечно раздавались телефонные звонки: зрители просили за любые деньги достать билет.
А потом за кулисами драматург услышал, как вахтерша говорит по телефону: «Раньше в наш театр ходили в валенках, а теперь только в болонье». Было очевидно, что «Тиль» стал культовым спектаклем для молодых москвичей. Зрители старшего поколения помнят успех спектакля «Автоград-XXI», с постановки которого Марк Захаров начал свою работу в «Ленкоме».
Сегодня его сюжет показался бы наивным, но в 1973 году выход «Автограда» стал настоящим событием. Вслед за этим Марк Анатольевич хотел повысить творческую планку и нервно листал комедии Лопе де Вега, Тирсо де Молины, Шекспира, но нигде не находил нужного материала. Пока режиссер Анатолий Силин не посоветовал обратить внимание на роман Шарля де Костера «Тиль Уленшпигель».
Создание пьесы Марк Анатольевич хотел поручить Григорию Горину. Поэтому, собираясь на встречу, долго тренировался, как убедить драматурга взяться за такой сюжет. Но Григорий Израилевич даже не стал слушать захаровских доводов, а заправил печатную машинку чистым листом бумаги, на котором отстучал: «Григорий Горин. «Страсти по Тилю».
Шутовская комедия в 2-х частях». Так началась работа над спектаклем.
Когда пьеса была написана наполовину, Марк Захаров приступил к репетициям. На глазах труппы рождался сюжет, развязка которого могла быть какой угодно, ведь сама жизнь Тиля состояла из невероятных историй. Он удирал от врагов и ввязывался в передряги, голодал и жил с размахом, умирал и оживал снова… И эпоха ему досталась такая, что не мог он быть односложным героем.
Он жил в дни, когда по доносу приятеля-стукача за тобой мог прийти приятель-палач, чтобы сжечь на костре. А единственное, что могли сделать приятели-горожане, – это попросить инквизитора, чтобы тебя сжигали не на издевательски медленном огне, а в гуманном пекле. И хотя речь в спектакле шла о XIV веке, многие эпизоды напоминали зрителям советский режим.
С той лишь разницей, что у героев спектакля был свободолюбивый Тиль, который не мог преклоняться перед несправедливостью властей.
Марк Захаров позаботился о том, чтобы начало спектакля навевало на зрителя скуку. На авансцене сидят люди. Палач с унылым видом читает кровавый указ короля. Скучно переговариваются мужчины.
Среди них как каменная статуя сидит печальная Соткин – будущая мать Тиля. И вдруг – гром музыки и счастливый крик на весь театр: «Тиль! Тиль родился!» И через минуту в современной куртке, красных штанах и колпаке перед публикой появлялся главный герой в исполнении Николая Караченцова.
За невольную шутку Тиля выгоняют из города. Он пускается в странствия, при этом вечно ожидает свою невесту Неле. Его предает подлый Рыбник, Тиль становится свидетелем битвы гёзов с войсками испанского короля и так далее.
Но все это было срежиссировано с особым захаровским талантом. Например, в сценах, где показано отношение Тиля к женщинам, Захаров умышленно выстраивал одну и ту же мизансцену – встреча Тиля с Неле, Беткин и Анной. Все говорят ему примерно одно и то же, но Тиль не продажный человек, он твердо знает, что любит одну только Неле.
Всех трех героинь играла Инна Чурикова (затем ее сменила Елена Шанина). А рядом с Тилем разные люди становились похожими друг на друга. Ими завладевала одна страсть – все они хотели стать свободными, как и сам Тиль.
Спектакль собирал полные залы до середины 1980-х годов и считался визитной карточкой театра. Но все же постановку пришлось закрыть по просьбе самих артистов. Они почувствовали, что «Тиля» все же должны играть артисты помоложе. Но в память о спектакле ленкомовцы предлагали укрепить на занавесе красный колпак Тиля – точно как чайка развевается на занавесе МХТ.
Когда «Тиль» был снят из репертуара, в истории «Ленкома» завершилась очередная глава, хотя в дальнейшем театр еще не раз вернется к жанру шутовской комедии.
Марк ЗАХАРОВ:
– После премьеры «Тиля» Николай Караченцов проснулся знаменитым. Я радовался, что разглядел его среди молодежи и пригласил в «Ленком». Нравились его острые горящие глаза.
А потом Янковский привел в театр Инну Чурикову. Мы стали репетировать. И я понял, что с такой командой у нас может получиться что-то хорошее. Инна Михайловна так замечательно играла Неле, что мы решили, поскольку Тиль был любвеобильный романтик, авантюрист, острослов и любовник, то все женщины, которых он встречает в своей жизни, должны напоминать ему Неле. И поэтому Чурикова у нас была в нескольких ипостасях.
Она играла всех возлюбленных Тиля. Позже ее роль стала исполнять Елена Шанина.
У «Тиля» был поразительный зрительский успех. Но лучше всего этот спектакль принимали в Кракове в 1977 году. Там студенческий город, и зрители жадно ловили каждую фразу.
Например, на сцене говорили: «Ну, и времена пришли». И в зале начиналось братание, аплодисменты, крики…
В ту пору Всеволод Ларионов учился в Высшей партийной школе. Я с удивлением обнаружил, что он разуверился в своих актерских способностях и решил переквалифицироваться в номенклатурного театрального директора. В «Тиле» мы предложили ему роль испанского короля, и Ларионов стал играть его так, что каждый выход на сцену стали встречать аплодисментами.
А потом он сообщил мне, что бросает партшколу. Это был для меня настоящий подарок – человек поверил в свою актерскую звезду.
Как вы знаете, музыку к спектаклю писал Геннадий Гладков. Мы с ним решили, что на сцене должен звучать живой оркестр. Поехали в Подмосковье, там не было тогда дискотек, но были так называемые танцверанды. Сооружался деревянный настил, потом ограда, колючая проволока, и за ней стояли милиционеры с собаками. Потому что это танцевальное зрелище часто переходило в рукопашную (улыбается).
И вот там мы обратили внимание на студенческую музыкальную группу. Позже они и основали ансамбль «Аракс», который участвовал у нас и в других спектаклях.
Спектакль оказался на грани закрытия, когда в «Ленком» пришел один из «портретов». Этим термином Юрий Петрович Любимов называл работников советской номенклатуры. Причем на этот раз «портретом» оказалась женщина, которая привела с собой ребенка. А там у нас, извините, есть голая задница.
И вроде какая-то рифма, оканчивающаяся на «-опа». Такой вот фламандский народный юмор. Сейчас-то такие словечки – это вообще акварель, а тогда за этим строго следили. В общем, наутро после спектакля меня вызвали в управление культуры Моссовета и сказали: «Приказ о твоем увольнении уже подписан.
Не сегодня-завтра тебя уволят. Давай, мы переведем тебя в Театр оперетты». Я ответил: «Я не имею права никуда уходить, потому что в «Ленком» пришли артисты, которые поверили в мои силы». На этом наша встреча закончилась. А позже я узнал, что они действительно намеревались меня уволить, но потеряли документы, в чьих-то столах затерялось мое досье.
И благодаря этому беспорядку я остался. А позже я понял, что «Тиль» стал революционным спектаклем, он постепенно приучил чиновников из главка к новому искусству.
Николай КАРАЧЕНЦОВ (из книги «Авось!»):
– После «Автограда» вышел спектакль «Тиль». С этого дня начался мой настоящий театр.
Марк рассказывал, что на следующий день после премьеры «Тиля» он пришел в фойе и не увидел портрета артиста Караченцова. Значит, какие-то поклонницы-девочки его сперли. Он говорит: «Я понял – Николай Петрович стал знаменитым».
Как начиналась работа над спектаклем? Однажды Марк Анатольевич подошел ко мне и спросил, читал ли я книгу Шарля де Костера «Тиль Уленшпигель». Я честно ответил: «Читал». Я действительно ее читал. Тогда Захаров мне посоветовал: «Перечитайте еще раз, скоро начнем работать и работать будем быстро».
Произошел некий феномен. Мы приступили к репетициям, когда автор пьесы Григорий Горин написал всего три картины. Даже законченного первого действия не существовало.
Музыку сочинил, конечно, Гладков, но спектакль строился не как музыкальный. Однако если раньше музыка являлась в драматическом спектакле аккомпанементом, то в «Тиле» она стала одним из компонентов. Когда человек уже не может говорит, не может кричать, не может орать, он начинает петь.
Музыка – эмоциональный катарсис.
Народ пошел в «Ленком» прежде всего на Захарова, его помнили как левого и смелого, всем было интересно, что теперь в «Ленкоме» будет?
Елена Шанина
– Со спектакля «Тиль» началась моя жизнь в «Ленкоме». В ту пору я оканчивала ЛГИТМИК. И так сложилось, что я пробовалась в кино, но не получила роль.
В моей судьбе приняла участие режиссер по актерам. Она сказала: «В «Ленком» пришел новый главный. Удивительный режиссер, что все только и говорят про его «Доходное место», поставленное в Театре сатиры. Сейчас «Ленком» будет на гастролях в Питере.
Давай актер Збруев порекомендует тебя».
И я направилась к Марку Анатольевичу. Наше знакомство произошло в суете, во время репетиций «Автограда». В перерыв меня действительно представили ему. Он сказал: «Показываться будете?» Я занервничала и, не зная что ответить, сказала: «А что же я могу показать? Стихи что ли почитать?
Вот у меня есть дипломный спектакль «Бесприданница», если вас заинтересует, то…».
Марк Анатольевич сказал: «Ну, нервная артистка. Наверное, хорошая». И так мы расстались.
Я, понятное дело, ничего не ждала, потому что тот разговор нельзя было назвать серьезным.
Я жила тогда с бабушкой в коммунальной квартире. И вдруг раздается характерный междугородний звонок. Помню, как я выскочила в коридор к нашему телефону, схватила трубку. «Здравствуйте, Елена Юрьевна. Когда у вас «Бесприданница?» Я говорю: «Завтра последний день».
И руководители «Ленкома» действительно приехали на мой спектакль, а когда он закончился, ко мне подошел завтруппой и сказал: «Мы вас берем».
Договорились, что как только я получу диплом, — приеду в Москву. Но вдруг опять раздался междугородный звонок: «У нас непредвиденная ситуация. Инна Чурикова срочно уезжает на съемки. Приезжайте, пожалуйста.
У вас будет спектакль через четыре дня».
На следующий день у меня был поезд в Москву. Диплом получить не успела. И еще, как назло, моя сумка с билетом оказалась закрытой в каком-то помещении в ЛГИТМИКе. Мои сокурсники ломали дверь. Мы бежали домой за чемоданом.
Бабушка, спасая положение, сбросила вещи из окна. Тащили их на вокзал. Я влетела в вагон. В ту же секунду за мной захлопнулась дверь.
Но я успела на этот поезд.
Помню свое потрясение, когда впервые посмотрела «Тиль». Это был и Брейгель, и Босх, и современные тексты. Я то и дело оглядывалась: не арестуют ли нас за то, что мы все это слышим.
В общем, я была ошарашена.
В первый же день репетиций Захаров сказал: «Если ничего не получится, не расстраивайтесь. Мы все равно вас берем». Но я понимала, что если не сыграю эту роль, то придется очень долго доказывать свое право работать в «Ленкоме», в который я влюбилась с первого же спектакля. К тому же, играть Неле после Чуриковой совсем непростая задача.
Она филигранно выстраивала эту роль. И только наглость молодости (плюс школа И.П. Владимирова и ЛГИТМИКа) помогли мне справиться с этой «авантюрой». А потом был спектакль.
Помню, папа приехал, зрители дарили мне цветы, и Захаров сказал, что все получилось.
Любовь ГОРИНА, вдова драматурга:
– Я помню, как Марк пришел к нам домой уговаривать Гришу взяться за «Тиля». Но уговоры не потребовались, потому что Гриша сразу же согласился.
Мы жили на улице Горького, недалеко от «Ленкома». И Захаров каждый день после репетиций приходил к нам домой. Они запирались в комнате, долго обсуждали очередной эпизод, а потом Марк уносил новые листы в театр.
Помню, как через какое-то время я пришла на репетицию. Увидела в зале Янковского и Сашу Абдулова. Они не были заняты в постановке, но часто приходили смотреть, как репетирует Захаров.
Всем хотелось быть причастным к этому зрелищу.
И еще помню, какое невероятное впечатление на меня произвела Инночка Чурикова. Ее Неле мне просто душу перевернула. Кстати, в спектакле была лиричная сцена, когда Неле говорит Тилю: «Знаешь, какая я сильная? Я за тебя кому хочешь глазки выцарапаю». В этом месте у зрителей ком подступал к горлу.
Но я, ко всеобщему удивлению, рассмеялась в голос. Никто ведь не знал, что совсем недавно эту фразу я говорила Грише на кухне. Потом еще у Чуриковой была такая фраза: «Почему я все понимаю, но ничего не могу?» Это тоже Гриша взял из моего лексикона.
Успех «Тиля» был оглушительный. После премьеры в нашем доме стали появляться знаменитые люди. А однажды я открыла дверь и увидела на пороге Евгения Евтушенко. Это было счастье.
Да и вообще «Тиль» долгие годы дарил нам прекрасное настроение.