Страсти веризма: много «за» и одно «против»

Сразу же расставим все точки над «i». Хотя речь идет о традиционном веристском диптихе опер «Сельская честь» Масканьи и «Паяцы» Леонкавалло, хотя прозвучали они со сцены театра «Новая Опера», поводом настоящих заметок послужила вовсе не их постановка на этой сцене.

Сегодня, по прошествии большого количества сезонов, «Cavalleria rusticana» и «Pagliacci» — а попросту «СavPag» — в репертуаре этого театра не числятся.

На сей раз в сентябре мы стали лишь слушателями, так как

обе оперы были представлены в концертном формате.

Но в наше время, когда зачастую режиссеры так и норовят всё поставить в спектакле вверх дном, концертные исполнения, как правило, всегда носящие разовый характер и обеспеченные более пристальным подбором певцов-солистов, как раз и являются особо притягательными для меломанов.

Возможно, в данном случае слово «эксклюзив» звучит несколько преувеличенно, ведь ничего особо эксклюзивного этот проект предъявить не смог. И всё же об эксклюзивности мероприятия можно говорить в том смысле, что его музыкальный руководитель, французский маэстро Лоран Кампеллоне, достаточно хорошо, с явным перевесом позитива знакомый нам по оперному гала-концерту на этой же сцене, на сей раз своими дирижерскими прочтениями веристских партитур поразил действительно по-настоящему.

Его оркестровый аккомпанемент отличался психологически осмысленной самодостаточностью,

рельефно ярким «пропеванием» драматических акцентов и в то же время чарующей, захватывающей красотой оркестрового звука.

Особенно удалась ему «Сельская честь», в которой наряду с кровавыми веристскими страстями большую роль играет и встроенный романтически умиротворяющий музыкальный фон. «Паяцы» — опера гораздо более бытовая и существенно более социально заостренная, и

при всей схожести музыкальных стилей обеих частей диптиха, дирижер трактует их неодинаково, по-разному:

взволнованно мягко, тепло и напористо страстно, неистово — «Сельскую честь»; нарочито жёстко, мощно и огнедышаще темпераментно, даже несколько огрубленно — «Паяцев». И обеим партитурам это только на пользу, как равно на пользу и то, с каким вкусом и ощущением аромата будоражащей душу музыки дирижер выстраивает звучание развернутых хоровых пластов обеих партитур.

Второй момент эксклюзивности связан с тем, что это исполнение еще раз убедило в одном важном обстоятельстве:

собственный певческий потенциал «Новой Оперы» по-прежнему весьма высок и, создается такое впечатление, практически неиссякаем.

В несколько большей степени Агунда Кулаева в партии Сантуццы, в несколько меньшей — Эльвира Хохлова в партии Недды убеждают в этом решительно и бесповоротно. Первая демонстрирует изысканно рафинированную, но при этом необычайно правдивую, доверительно чувственную манеру вокально-артистического перевоплощения:

горю такой Сантуццы с удивительно тонкой, но поруганной изменой и в мгновение очерствевшей душой просто нельзя не поверить!

Интонационный посыл певицы точен и чист, ее середина звучит впечатляюще красиво, а чувственность нижнего регистра погружает в состояние полного слушательского транса.

Конечно, эта партия, в оригинале написанная для сопрано, просто изобилует драматизмом и тесситурно весьма и весьма коварна. Поэтому думается, что для меццо-сопрано Агунды Кулаевой некоторая ее неуверенность в драматически мощных ходах наверх обусловлена была лишь элементом случайности и естественного волнения. Не будем забывать, что для нее это был дебют в роли, и общий итог этой новой и важной вехи в творчестве певицы вселяет однозначный оптимизм.

В этой певице есть та особая вокально-артистическая изюминка, которая располагает к ней безоговорочно,

и на контрасте с этим трактовку Эльвиры Хохловой партии Недды можно назвать лишь просто весьма добротным, вокально убедительным, но, в сущности, среднестатистическим образцом прочтения этой роли певицей-сопрано.

В данном случае некая огрубленность и недостаточная музыкальность ее вокального посыла явно не способствовала доверительно-чувственному восприятию образа: что хорошо и сочно было в оркестре, явно не годилось для вокальной линии партии Недды, пусть она и является принадлежностью веристской оперы.

В «Паяцах» вопреки традиции — пролог должен исполнять персонаж по имени Тонио —

монолог бродячего артиста мы услышали в совершеннейшем исполнении Василия Ладюка,

который не менее великолепным предстал и в партии Сильвио. И добавить к этому нечего: поистине большой певец и артист!

В «Сельской чести» были еще два ярких ролевых дебютанта — феноменальный, темпераментно вальяжный интеллектуал Игорь Головатенко (Альфио) и Сергей Поляков, если безоговорочно и не поразивший трактовкой партии Туридду, то явно удививший в положительном отношении.

На контрасте с ним априори «главный эксклюзив» вечера —

не на шутку разрекламированный аргентинец Густаво Порта в партии Канио — потерпел полное фиаско,

которое для широкой публики, впрочем, могло и остаться незамеченным. Явно спинтово-лирическое звучание его голоса абсолютно не отвечало задачам партии и к тому же грешило многочисленными техническими изъянами.

Фотографии с официального сайта театра