Умер без любви
Спектакль начинается с видео репетиций, вернее, не самих репетиций, а необязательной застольной болтовни перед началом, сразу как-то смыкающейся с разговором о Маяковском.
Контекст
- Сахарный Маяковский
- Режиссер Театра Маяковского написал заявление об уходе
Спектакль начинается с видео репетиций, вернее, не самих репетиций, а необязательной застольной болтовни перед началом, сразу как-то смыкающейся с разговором о Маяковском.
Говорят про митинги (он ходил, и мы ходим), кто кого любил, при чем тут сахар, о том, что «Ленина спонсировали из Европы» (это, наверное, к слухам о Навальном, которого якобы оплачивает Березовский), и даже, отлучаясь с репетиции, о том, что «Маяковский тоже ходил в туалет».
Когда начинается действие, оба этих сюжета — биографический о Маяковском и о сегодняшних «нас, молодых», — продолжаются в линии парного конферанса. Первый ведущий (Всеволод Макаров), с лучезарной комсомольской улыбкой и официозной лексикой юбилейных концертов («Мы прикоснемся к судьбе»), к концу спектакля станет злодеем-чекистом Аграновым. Второй (Игорь Мазепа), кудрявый и усмешливый, будет травить пацанские байки в духе «а вот еще был случай», а в конце станет Мейерхольдом.
Рассказы о том, как парень влюбился в 11-м классе, а девочка жила в другом городе и надо было накопить денег, чтобы к ней поехать, о том, как друг впал в депрессию, или о том, как его надо было вызволять из милиции, сопровождают в ходе спектакля подобные истории из жизни Маяковского. И вот это желание сделать поэта ближе себе и своим ровесникам — главная движущая сила постановки только что окончившего ГИТИС Алексея Кузмина-Тарасова и драматурга Саши Денисовой, писавшей пьесу специально под молодых актеров Маяковки.
Говоря о спектакле «Маяковский идет за сахаром», обязательно вспоминают недавний опыт Денисовой вот такого же последовательного написания пьесы сцена за сценой, под конкретных актеров и вместе с ними, — «Зажги мой огонь» в Театре.doc. Там артисты сравнивали свои жизни с биографиями своих ровесников, трех главных героев хипповских 60-х, — Джима Моррисона, Дженис Джоплин и Джими Хендрикса, самоубийственно тративших себя и погибших, едва дожив до 27. Актеры из Маяковки еще младше: обаятельному вихрастому Владимиру Гуськову, сыгравшему Маяковского, только что исполнилось 23, его партнеры того же возраста, и история, начинающаяся в 1911-м (спектакль развивается хронологически, отбивая эпизоды высвечивающимися на заднике датами), когда герою было 18 лет, им совершенно понятна.
Бурлюк, Хлебников, Шкловский, мгновенно вспыхивающие «дружбы навек» и многочисленные влюбленности, восторг ниспровержения старых ценностей и неутолимое желание признания. Дуракаваляние и веселое нахальство. Вот так притащить новую подружку к другу-поэту Хлебникову, чтобы похвастать его непонятным талантом, а потом попросить его посидеть-посочинять, пока влюбленные займут комнату. Чтобы заземлить общий студенческий тон спектакля, режиссер в параллель к сюжету с молодой надменной музой и любовницей Лилей (Мария Фортунатова) вводит старую Лилю Брик: 80-летняя Галина Анисимова играет документальные воспоминания и письма от гимназических до самых поздних тоном безупречной стервы, уверенной в своих чарах и правах. Но порывистый, ясноглазый Владимир Гуськов всю жизнь поэта играет как юношескую историю (недаром Лиля Брик говорит о том, что Маяковский был похож на щенка).
Его лучшие сцены — с женщинами, в которых он влюблен и которых он со счастливым, победительным напором добивается. В его предсмертных сценах — то же подростковое отчаяние, паника нелюбимого, вдруг лишившегося признания и опоры.
Мне кажется, что, сочиняя эту пьесу, Саша Денисова не столько шла от актеров, как это было при подготовке спектакля «Зажги мой огонь», сколько пыталась для юных исполнителей и их друзей, набивающих малый зал Театра им. Маяковского, сделать более понятными художников, о которых они знают очень мало, разве что из школьной программы. Объяснить, что за люди — хулиганы и ниспровергатели начала ХХ века, через что-то понятное и близкое и, может быть, этим подвигнуть милых девочек и мальчиков самих быть смелее.
Недаром на странице в Facebook, посвященной спектаклю, Саша выкладывает записи эпатажного концерта Курехина, сравнивает Крученых с Гаркушей, а Бурлюка — с Бугаевым-Африкой. Хотя, надо сказать, и эти примеры тоже очень далеки от 20-летних актеров. Да и как ни сравнивай с рокерами горлопана и баламута Маяковского, его история совсем другая, очень сильно связанная с тоталитарной историей страны, с государственным насилием. Без этого не понять все то, о чем хотелось бы рассказать драматургу и режиссеру, — метаний, предательств и отречений затравленного Маяковского, которые к концу спектакля мелькают перед нами как в простодушном комиксе, за два часа пробегающем биографию поэта до самой смерти. Спектакль получился о юноше, погибшем от нехватки любви, что, возможно, не так уж неверно по отношению к Маяковскому.
И вполне годится на роль первого спектакля в новой жизни театра имени поэта.