Валерия: Муж бил меня до фиолетового цвета

В Аткарск нас пригласила коренная аткарчанка — певица Валерия. Ровно год назад, после фактического разрыва с Александром Шульгиным, она вернулась на родину, к маме с папой. Тогда Лера была убеждена, что маленьких детей (Ане в ту пору было 8, Артему — 7, а Арсению — 3 года) лучше растить вдали от столиц.

Прошел год. Не собирается ли певица возвращаться в Белокаменную?
 
Поезд на станции Аткарск стоял три минуты. До конечной станции — Саратова — оставалось полтора часа пути. Однако лишь мы с фотокором Сашей Джусом в полной боевой готовности ждали в неотапливаемом тамбуре, когда состав замедлит ход и проводник, похожий на Алена Делона в юности, уже нацелившийся ключом в замочную скважину, отомкнет дверь.

В Аткарск нас пригласила коренная аткарчанка — певица Валерия. После фактического разрыва с Александром Шульгиным она вернулась на родину, к маме с папой. Тогда Лера была убеждена, что маленьких детей (Ане в ту пору было 8, Артему — 7, а Арсению — 3 года) лучше растить вдали от столиц. Прошел год.

Не собирается ли певица возвращаться в Белокаменную?

— Пока некуда возвращаться, — машет рукой Валерия. — По брачному контракту нам с детьми достался загородный дом в Крекшино. Это в полусотне километров от Москвы по Минскому шоссе. В доме постоянно ломается отопление… Да и вообще там нельзя жить. Это даже орган опеки и попечительства признал.

Нажились уже за забором, хватит. А три квартиры в Кунцево, на улице Загорского, студия на Сретенке, офис на Тверской и большая квартира в Камергерском переулке, в доме, где жил Кассиль, а также маленькая на Пролетарке принадлежат Шульгину. Он кричит на каждом углу, что любит своих детей и хотел бы с ними почаще видеться, но делает все для того, чтобы дети жили за тысячу верст и не беспокоили любящего папу.

— Так вы вынуждены жить в Аткарске из-за отсутствия жилья?

— Можно сказать и так. Но это еще не означает, что нам здесь плохо. Наоборот, такого чудесного года ни у меня, ни у детей никогда не было.

Я так рада, что не поддалась в очередной раз на посулы и обещания Шульгина, добилась развода. Ведь раньше я не имела права голоса. Даже видя, что муж портит детей, делает совершенно недопустимые вещи — допустим, берет двухлетнюю Аню на дискотеку, заканчивающуюся далеко за полночь, или будит их в четыре утра, чтобы послушали его новую песню, — я была бессильна ему помешать.

Тут же последовала бы оплеуха. На глазах у детей! Муж и без того избивал меня до фиолетового цвета, запирал в собачьем вольере в зимнюю стужу, постоянно и изощренно унижал, оскорблял.

 Чтобы больше не обращаться к этой больной для меня теме, расскажу только об одном эпизоде. Я ждала третьего ребенка, Сеню. А Саша словно нарочно задался целью сделать наше совместное проживание невыносимым. Я пришла в обычную женскую консультацию, по месту прописки, на Пролетарке, и притворилась, что, мол, с сердцем нехорошо. Хотя на самом деле беременность протекала нормально.

Меня положили в кардиологический роддом на сохранение. Я пролежала там месяц. Четыре человека в палате. Одна ванная на всех, в дальнем конце коридора. И та работала два дня в неделю.

Не знаю, как я все это вынесла. Но у Шульгина один ответ: «У меня нет денег класть тебя в нормальную больницу». Финансами в нашей семье занимался Саша.

Мои доходы были как бы виртуальными. Во всяком случае, я их не видела, только на бумаге.

— Шульгин не хотел третьего ребенка?

— Хотел! Чем больше детей, тем лучше. Дети — это алиби. Его многие знали с плохой стороны, но… от плохих людей детей не рожают.

Рожая детей, я создавала ему имидж, который, в свою очередь, помогал открывать все двери.

— Где же родился Сеня?

— В ноябре 1998 года в Институте репродукции. Хотя должен был родиться в ЦКБ. С этой больницей у нас был заключен договор.

Но я его расторгла, получила назад деньги и легла в институт на самых обычных, бесплатных условиях. Оттуда нас с Сенечкой забрали чужие люди — знакомые моей знакомой. У женщины, приютившей меня и детей, были три дочки того же возраста, как мои.

Мы жили у них на станции Клязьма. Воду приходилось таскать из колонки на второй этаж.

— А поселиться в одной из московских квартир вы не могли?

— Так их тогда еще не было. Шульгин купил их позже, когда я стала хорошо зарабатывать. А тогда мы все жили в Крекшино, куда я после его издевательств возвращаться не хотела.

— А снять квартиру?..

— На что? Я берегла каждую копейку… Ведь ушла с походной сумкой, в которой детская одежда да ветхие пеленки.

— И что вы предприняли, чтобы как-то разрядить ситуацию?

— Обвенчалась с Шульгиным…

— О-па…

— Ради детей!.. Батюшка сказал: у детей в венчанном браке все будет хорошо. Но Саша полагал иначе. Мало того что еще по дороге в храм он послал меня матом, так и потом, когда таинство свершилось, все твердил: «Я не потерплю, чтобы кто-то третий между нами затесался…» Третий — это Бог… Представляете?!

Но сейчас нас уже развенчали. Я добилась cвоего. Хотя было нелегко. В церкви мне говорили: «Вот будете вступать в повторный брак, тогда и…» Но я же не знаю, будет ли это и когда.

А быть связанной с таким человеком, как Шульгин, не хотела. Вспомните Омара Хайяма: «Чтоб мудро жизнь прожить, два правила запомни для начала: уж лучше голодать, чем что попало есть, уж лучше быть одной, чем вместе с кем попало!»

— Как складывается ваш день в Аткарске?

— Встаю, как жаворонок, в 7 утра, собираю детей в школу. Ложусь далеко за полночь, как сова. Сплю часов пять-шесть.

— Что так мало?

— Времени не хватает. Я сейчас, как никогда, занимаюсь детьми. Каждой буквой, каждой запятой. Проверяю, контролирую, помогаю.

Дети ведь теперь не такие организованные. Аня, например, может сидеть полтора часа просто так. «Я тебя жду», — говорит. Да ты не жди! Ты делай пока, что можешь!

Я учу их правильно организовывать свое время, не терять ни секунды.

 — Вы были другой?

На этот вопрос ответила мама Валерии, Галина Николаевна: «Помню, выехали всей семьей на природу. Вернулись поздно. Я проснулась в пять утра.

Смотрю, дочка (а она тогда была в первом классе!) задание по чистописанию выполняет! Из-за прогулки не успела уроки сделать, а с невыученными в школу прийти не может…»

…В средней школе № 8 города Аткарска, которую когда-то окончили дед Валерии Николай Иванович, потом ее мама Галина Николаевна, позже она сама и где теперь учатся ее старшие дети — пятиклассница Аня и третьеклассник Тема, мне рассказали, что она окончила школу с золотой медалью! Алла Панфилова (настоящие имя и фамилия Валерии) так хорошо успевала по всем предметам, что учительница математики прочила ей лавры Лобачевского, физики — Ландау и Марии Кюри, учитель правоведения и нынешний директор Аткарского парка-музея Владимир Николаевич Игнатьев надеялся, что его любимая ученица поступит на философский факультет МГУ, а учительница географии Тамара Николаевна Мартемьянова — на географический. Но большинство сходились во мнении, что Аллочка выберет истфак. История была ее «коньком», хобби.

Она запоем читала Вальтера Скотта и Карамзина, писала яркие рефераты, водила экскурсии по школьному музею и с блеском выигрывала исторические олимпиады. Как районные, так и областные.

Собственно, о карьере историка для своей единственной дочери мечтала и ее мама, Галина Николаевна, очень расстроившаяся, когда семнадцатилетняя Алла подала документы в Институт имени Гнесиных, на отделение вокала. Она даже ходила к Кобзону, набиравшему курс, просила, чтобы тот «отсеял» дочку. Ей хотелось, чтобы золотая медалистка получила фундаментальное университетское образование. Кобзон страшно удивился. Он впервые встретил такую маму.

Все остальные, наоборот, стремились правдами и неправдами пропихнуть свое чадо в старейший музыкальный вуз. Но беспрецедентный случай в истории Гнесинки: Аллу Панфилову приняли в институт без училищного образования, после Аткарской музыкальной школы! Такого здесь еще не бывало…

— Мне обидно, — говорит певица, — когда я слышу, что Валерию, мол, «сделал» Шульгин. Конечно, никто не умаляет его продюсерских талантов, ему много дала работа с группой «Круиз», в частности, редкую возможность изучить шоу-бизнес, о котором в СССР тогда и понятия не имели. Не было бы Шульгина, был бы кто-то другой. Все к тому шло.

У меня уже была и «песня года»… Шульгин же не девочку взял, которую нужно водить по педагогам, а готовый материал. Уже через 15 дней по приглашению авторского общества «Рондер-мьюзик» мы выступали в Германии.

Такое с наскоку не сделаешь. Тем более в отличие от настоящих профессионалов, таких, как продюсер «Иванушек» Матвиенко, который сам пишет, аранжирует, руководит процессом «от» и «до», Шульгин не знает ни одной ноты, а если что и объясняет, то на пальцах: «Высоко надо петь, высоко!» (Смеется.)

— Но он как-то занимался с детьми, развивал их?

— Да что вы! Он приходил с работы, садился перед телевизором, ставил фильм, скажем «Мумию». Дети бегали тут же.

Пользы — ноль, а вреда… После этой «Мумии» дети, особенно Тема, стали бояться темноты, не спать по ночам, плакать…

— А сейчас Артем боится темноты?

— Нет, мы и сами не заметили, как перестал. Тема в Аткарске раскрылся с неожиданной стороны. Он вдруг… запел.

Да еще как! Его даже в муниципальный оркестр взяли — со взрослыми петь. Соло! У него открылись лидерские наклонности, появились друзья-приятели.

Ведь в Москве у ребят друзей не было. Какие друзья, когда учились они в центре города, в англо-немецкой школе, а жили «на выселках» — в Крекшино. Полтора часа туда, полтора обратно!

Ну-ка, постой в «пробках»… Они уставали, раздражались, у них больше ни на что времени не оставалось. А здесь все близко: пять минут до школы, через дорогу — музыкальная школа, в которую Аня и Тема уже здесь пошли, рядом Центр детского творчества. Аня рисует хорошо.

Тема в шахматы играет, как взрослый.

 — Но какое образование получат дети в Аткарске?

— Такое же, как в Москве. Даже лучше. У Ани в столичной спецшколе были пятерка по английскому и четверка по арифметике. А сюда приехали — она по арифметике больше чем на тройку не тянет! А по английскому вообще полный «ноль»…

Я проверила и за голову схватилась. Пришлось срочно нанимать репетиторов. И только сейчас, год спустя, она — наконец-то! — догнала класс по арифметике.

Здесь учат гораздо лучше! Я постоянно бываю в Москве, встречаюсь с Аниными и Темиными педагогами, директором школы, вожу туда контрольные работы детей. Они не отстают, даже идут с опережением!

Иностранными языками занимаются с частными педагогами. И английским, и немецким. Чтобы контролировать немецкий, я сама засела за учебники. Уже одолела первый курс иняза, читаю детективы на немецком. Пока адаптированные.

Но скоро, я думаю, возьмусь и за подлинники.

— Вам легко даются языки?

— Я же сказала: мне нравится учиться!

— А еще что вам нравится?

— Печь торты и именинные пироги. Дети любят медовый и лимонный. Разговаривать с детьми подолгу и обстоятельно.

На это тоже недоставало времени. Общаться с подругами детства и другими интересными людьми. А вечером, когда всех накормила, всех уложила и всем все объяснила, — нырнуть в Монтеня.

И читать, читать…

— А что вас огорчает?

— Не читают дети то, что бы мне хотелось. Например, Гайдара. Мы зачитывались «Тимуром и его командой», даже свою тимуровскую дружину сколотили, ходили, людям помогали. А моих это не задевает.

Они любят читать энциклопедию. Вот устраиваю принудительные гайдаровские чтения. Читаю им и «Тимура…», и «Голубую чашку».

— Кто ваша любимая литературная героиня?

— Любка Шевцова из «Молодой гвардии». Наверное, потому, что была актрисой…

— Хотели бы попробовать себя на драматической сцене, поступить в театр?

— Хотела бы. Особенно в комических ролях. Есть у меня такой пунктик. Но те роли, что мне предлагали сыграть в кино и в Театре антрепризы, меня не заинтересовали.

Намечается один телевизионный проект. Но подробности рассказывать пока не буду. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

— Вы любите модно одеваться? У кого из модельеров шьете одежду?

— Предпочитаю готовые вещи. Никогда не делала культа ни из одежды, ни из украшений. Когда Шульгин впервые подарил мне золотое кольцо с бриллиантом и спросил: «Ты этого хотела?» — я честно ответила: «Нет».

— Что из нарядов вы приобрели себе в этом году?

— Ничего. Зачем мне новые наряды? Куда мне ходить?

К бабе Вале или на немецкий?..

— Не тоскуете ли по московской роскоши?

— Нисколько.

— Чего вам недостает для счастья, Валерия?

— Если бы был любимый человек, понимающий — мне бы этого было достаточно.

Елена Березина, Аткарск — Москва "Огонек"