Вновь праздник на Каретном

Как бы предчувствуя наступление тоскливого и долгого осенне-зимнего периода, московская Новая опера решила порадовать публику новой постановкой — веселой, живой, динамичной. Впервые в своей истории театр взялся за «Севильского цирюльника» Россини – безусловный шлягер всех времен и народов. В последнее время театр все чаще обращается к мейнстримному репертуару, что, как представляется, несколько противоречит концепции его основателя. В некотором смысле Новая опера теряет свое лицо, перестает быть «новой» — той, которая осваивала доселе неизвестные России / Москве произведения, такие как «Мария Стюарт» Доницетти, «Двое Фоскари» Верди, «Валли» Каталани или «Гамлет» Тома. С другой стороны, для любого театра пройти мимо самых значительных произведений мировой оперной литературы – трудно: певцам хочется петь популярное, слушателям хочется слышать то же самое.

На постановку был приглашен знаменитый Элайджа Мошински – режиссер, давно зарекомендовавший себя на ведущих мировых сценах, включая самые престижные. За дирижерский пульт встал не менее знаменитый Эри Клас, ныне художественный руководитель московского театра.

Хочу начать с главного, и думаю, что не сильно погрешу против истины: спектакль получился. Можно не соглашаться с теми или иными мизансценами, некоторыми трактовками, но без сомнения перед вами на сцене — именно «Севильский цирюльник»: опера комическая, развеселая, представительница бельканто с его чарующими мелодиями.

Пожалуй, это уже вторая удача Новой оперы на этом поприще – «Любовный напиток» от Юрия Александрова прошлой весной отличали именно те же качества: безудержное веселье, выдумка, юмор – и тонкий, и грубоватый, пестрая палитра сценического оформления.

Действие оперы режиссер переносит в первую половину 20 века, но для вневременных проблем комедии Бомарше это по большому счету не имеет никакого значения. Мы видим героев, одетых в костюмы итальянского кинематографического неореализма, на графе Альмавиве и его подручных – «прикид» итальянской мафии довоенного периода, а армейская одежда (когда на сцене появляются солдаты или когда сам граф рядится в униформу) явно отсылает нас к временам дуче. Решение образов главных героев не вызывает особых нареканий, но все же есть небольшие вопросы.

В название оперы не случайно вынесена фигура цирюльника – именно он является катализатором всех процессов, именно благодаря его смекалке все в конечном итоге устраивается наилучшим образом. У Мошински Фигаро получился бледноват, а вся инициатива – в руках графа. Динамичное появление Фигаро на сцене со знаменитой каватиной, во время которой он бреет сразу трех клиентов, как бы обещает такой же драйв от титульного героя и далее, однако этого, увы, не происходит. Возможно, для нашего времени, когда социальные противоречия антитезы «господа — слуги» не столь уж актуальны и такая трактовка допустима, но в принципе это несколько искажает замысел авторов оперы. У Розины уж очень подчеркнуты «стервозные» нотки и маловато лирики – героиня получилась слишком современной, слишком эмансипированной.

А вот образы «стариков» — Бартоло и Базилио – удались на славу: они и с традицией не порывают, и сами по себе очень ярки, что, конечно, является и заслугой артистов, исполнявших эти роли.

Музыкальная сторона, пожалуй, удалась еще в большей степени. В первую очередь это касается оркестра под управлением маститого дирижера – темпы, динамика, ансамбли, звучание отдельных групп инструментов – все говорит о том, что за пультом профессионал самого высокого класса.

Оркестр Новой оперы и вообще-то в провалах не замечен, но в этот вечер он явно превзошел сам себя. Особенно порадовала легкость звучания, отсутствие тяжеловесности, чем нередко грешат у нас, исполняя оперы начала 19 века, пытаясь их зачем-то приблизить к верди-веристскому стандарту.

Среди вокальных работ есть удачи.

Прекрасно показал себя молодой тенор Георгий Фараджев в партии графа – настоящий tenore di grazia, отсылающий нас к благословенным временам Скипы и Альвы. Возможно, мастерства во всем еще не хватает, но заявка серьезная – есть и кантилена, и умело спетые пассажи, и сладость в тоне, и понимание стиля. Розину пела сопрано Галина Королёва – слава Богу не чистая колоратура – есть в звуке «мясцо», что просто необходимо для этой героини, коли уж на роль не выбрали меццо. За исключением нескольких верхних нот, каковые вышли плосковатыми и оттого некрасивыми, в целом певица более чем достойно исполнила партию.

Илья Кузьмин в роли цирюльника был бы всем хорош, если бы не недостаток звучности в кульминационных моментах: не раз оркестр накрывал певца, что называется, с головой. Особенно удался образ Базилио Алексею Антонову: хотя ария о клевете была совсем не эталонной, в дальнейшем за счет игры и разнообразных вокальных красок певец смог в отведенных ему композитором сценах стать настоящим центром спектакля. Также замечателен был Анатолий Григорьев (Бартоло) – нечасто в этой возрастной роли услышишь хорошего баритона, да еще и с актерским талантом.

Новая опера на сей раз продемонстрировала очень хороший уровень во всех отношениях, понимание задач, поставленных композитором и либреттистом.

Актуализация сюжета пошла только на пользу комедии, а достойный музыкальный уровень сделал постановку настоящим праздником.