Время без героя

Кинорежиссер Николай Хомерики о художнике и его месте в современном обществе Ольга Лунькова   – Николай, я хотела бы поговорить не столько о современном кино, сколько о конфликте художника и времени. Существуют ли для вас какие-то идеологические ориентиры, и для кого конкретно вы снимаете фильмы?

– Ну, эта тема бесконечная, и говорить можно много, а будет ли от этого толк – вопрос. Телевидение навязывает нам «массовую культуру», вместе с ней внедряется и массовое кино. А все это влияет на общественные настроения, на героев и антигероев – словом, на все что хотите. Современный человек, особенно молодой, это абсолютный «продукт» телевидения.

Массовая культура затмевает все. Это факт.

– Грустный факт.

– Не утешительный.

– Я не открою Америку, если скажу, что те фильмы, которые показывают нам по телевизору, не отражают настоящих проблем…

– Я с этим полностью согласен. Но знаете, когда меня спрашивают, почему я в своих фильмах не ориентируюсь на массовую аудиторию, я и сам начинаю сомневаться: в самом деле, а почему? Ведь я не заискиваю перед зрителями, а делаю свое авторское кино.

Может быть, то, что я делаю, откликнется, и с кем-то из зрителей наши точки зрения совпадут. А может быть – нет. Что тут гадать?

Ты никогда не знаешь, как пройдет твой фильм, и какая судьба его ожидает. Примеров тому в истории – множество. Повторюсь – есть телевизор, который предлагает зрителям современных героев и определенный взгляд на мир.

Принимать массовую культуру или нет – личное дело каждого. Кстати, Леша Балабанов, который недавно умер, попал как раз в «яблочко». Его Данила Багров в исполнении Сережи Бодрова из фильмов «Брат» и «Брат-2» стал настоящим героем своего времени.

И самого Лешу Балабанова я тоже считаю героем.

Впрочем, если задуматься, то сегодня вообще время без героев. Место вакантно.

– А как вы считаете, можно ли назвать героями нашего времени тех, кто выходил на Болотную площадь, повязывал белые ленточки?

– Они уже не выходят. Разогнали всех… Но, конечно, их вполне можно назвать героями нашего времени. Ведь это те люди, которые не смиряются, которые не шепчутся по углам, а что-то конкретное делают.

И, возможно, про них тоже снимут фильм.

– По-вашему, художник не должен стоять в стороне от политической жизни?

– Это уж кто как. Художники разные бывают. Лично я, например, нахожусь в стороне от политики: мне не интересны все эти лозунги и хитросплетения, это уводит в сторону от творчества, от работы.

Я вообще склонен к созерцанию. По большому счету, наш мир не меняется. И если посмотреть что происходит сейчас и сравнить с тем, что происходило две тысячи лет назад, то разницы большой в общем-то нет – те же страсти, постоянное недовольство властью, люди с лозунгами на улице, локальные войны, убийства… А есть вечные ценности. О них мало что понимали тогда и мало что понимают сейчас, но думают и говорят во все времена. Так что, лично для меня существуют вещи, которые гораздо важнее политики.

Понятно, что я могу говорить о них языком кино. Я снимаю фильмы, коллеги мои снимают, друзья… Но, к сожалению, очень достойные работы зрители просто не видят, и вряд ли когда-то смогут увидеть. Почему их не показывают? Это вопрос не ко мне, а к телевидению.

Видите, опять я на ту же тему соскочил, по кругу. Я делаю кино, рассчитывая, что зрители его увидят. Но его почему-то не показывают.

– Цензура?

– Цензура. Хотя зрителей не проведешь, они зачастую интуитивно чувствуют, где настоящее, а где фальшивка. Наши люди (те, которые родились и выросли в советское время) умеют читать между строк. Привыкли.

Их приучили. Ведь в одно время жили и снимали свое кино Гайдай и Тарковский. Оба классики и картины их были честными. И у каждого из них находились свои зрители. И несмотря на то, что фильмы Гайдая были «для массового зрителя», там все читалось между строк.

Думаю, это потому, что люди тогда были более понятливые. И мне вообще кажется, что раньше, в то советское время, когда висел «железный занавес», было легче кино снимать, чем сейчас, когда нам все время трубят о свободе и демократии. Тогда, по крайней мере, деньги на картины выделялись.

– Как у вас сейчас с финансированием? Сами спонсоров ищите или от государства что-то перепадает?

– Я лично не получаю никакого финансирования. И не жду денег от государства. Вот поверьте, для своего кино я сам найду средства. Могу взять самую дешевую камеру и буду снимать с друзьями то, что захочу, поскольку люблю это делать. В общем, как-то выкручиваюсь.

А государство? Оно на фильмы совсем денег не дает. Зачем тратиться, если все равно их никто не увидит?

Вот на сериалы – пожалуйста.

– Предположим, вы взяли в руки самую дешевую кинокамеру и начали снимать. О чем может быть ваш новый фильм?

– О том, что у меня на душе наболело.

– А что наболело-то?

– Да то, что кругом ложь, сплошная ложь. Я хотел бы снять правдивое кино. Но больше я вам ничего не расскажу, а то ничего не получится.

– Вы согласитесь с тем, что наше кино переживает сейчас не простые времена, как и наше общество в целом?

– Все зависит от личности. С большой буквы – Личности! И не важно, где эта Личность живет – в Европе, в Азии или в России.

Она самодостаточна, она способна творить в любых условиях, и история кинематографа тому пример. Лучшие фильмы появлялись в самые тяжелые времена. У нас авторское кино гораздо лучше, чем в той же современной Европе.

У нас на самом деле все в порядке с кино. Пациент скорее жив, чем мертв. Я думаю, что об упадке говорят те, у кого ничего не получается и кто постоянными стенаниями просто пытается скрыть свои неудачи. Мы ездим на фестивали, получаем призы и нас обсуждают за рубежом. Это совсем не плохо.

Я не могу назвать ни одного современного молодого немецкого режиссера или итальянского, или испанского. Там только старики. Там нет молодого кино. Так что у нас не упадок.

А то что массы не видят этих фильмов… Может, массам это и не нужно. Они смотрят сериалы.

Вот с продюсерским кино у нас не все в порядке. Есть люди, которые не умеют его делать и не умеют деньги на нем зарабатывать. Но это уже тема для отдельного разговора. Справка Режиссер Николай Хомерики родился в Москве в 1975 году.

В 2000 г. закончил Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Первой работой стал трехминутный этюд «Капля», который получил приз кинофестиваля в Сопоте (председатель жюри Кшиштоф Занусси). В 2005 г. окончил в Париже аспирантуру государственной киношколы La Femis, после чего Филипп Гаррель пригласил его работать ассистентом в фильме «Постоянные любовники», который получил «серебряного льва» на Венецианском кинофестивале.

Первым самостоятельным не короткометражным фильмом Хомерики стал «977», а следующая картина «Сказка про темноту» (2006) попала в конкурсные программы «Кинотавра» и Каннского кинофестиваля. Кроме того, Хомерики режиссер фильмов «Черчилль» (2009), «Ночь длиною в жизнь» (2010), «Сердца бумеранг» (2011), «Синдром дракона» (2012).
Фильмография 1. «Сердца бумеранг» (2011)
2. «Сказка про темноту» (2006)
3. «Ночь длиною в жизнь» (2010)
4. «977» (2006)
5. «Синдром дракона» (2012)