Все билеты проданы

Почему московские театры переживают сейчас зрительский бум Екатерина Васенина, Ольга Егошина   В марте этого года во время спектакля «Человек из Ламанчи» Театра Российской армии зрители услышали в антракте объявление по громкой связи. Водителя, припарковавшего у входа темный «Ягуар», просили срочно выйти из зала и подойти к своей машине. По проходу тут же побежала загоревшая девушка на шпильках и в меховой накидке.

Видимо, требовалось припарковать машину в более удачном месте, поскольку уже через десять минут девушка вернулась в зал досмотреть спектакль, главную роль в котором играет Зельдин.

«Обсуждать сериал неприлично»

Доходит порой до курьезов. Так, в прошлом году менеджер одной крупной промышленной компании, пришедший в театр «Ленком», получил во время спектакля сигнал о том, что на его машине сработала сигнализация. Дожидаться антракта не стал, а прямо посреди спектакля встал и пошел проверить свою иномарку. Увиденная картина его возмутила. Возле машины стоял эвакуатор и несколько человек в оранжевых робах.

Взаимные угрозы и ругань продолжались полчаса. Возвращаться в зал было уже бесполезно, и менеджер стал требовать, чтобы администрация театра вернула ему деньги за билет, поскольку вечер был испорчен…

Менеджеры, банкиры, предприниматели, директора крупных фирм и их жены все чаще заметны среди театральной публики. И если раньше в числе их предпочтений были в основном Большой театр, «Ленком» и «Современник», то за минувшие десять лет ситуация заметно изменилась. Теперь «Бентли» и дорогущие джипы выстраиваются на подъездах к «Мастерской Петра Фоменко», МХТ имени Чехова, «Табакерке», Театру Калягина, Студии театрального искусства Женовача и так далее.

«Москва переживает сейчас настоящий зрительский бум, – считает доктор социологии Алевтина Черноусова. – Дело в том, что в российской столице лихие девяностые сменились эпохой, в которой начался четкий реинжиниринг бизнес-процессов. Иными словами, сформировалась огромная социальная прослойка промышленников, коммерсантов, менеджеров – состоятельных людей, в среде которых обсуждать очередной телесериал не очень-то прилично. У них в моде штучный товар, а среди всех искусств только театр способен обеспечить их этим продуктом».

«Это провокация»

Спектакль Театра наций «Рассказы Шукшина» в постановке Алвиса Херманиса стал событием позапрошлого сезона. Однако и сегодня своими аншлаговыми сборами постановка бьет рекорды: после премьеры прошло уже два года, а билеты нужно заказывать за несколько месяцев до спектакля. И дело не только в том, что в спектакле играют Евгений Миронов, Чулпан Хаматова, Юлия Пересильд и другие замечательные артисты. «Рассказы Шукшина» стали модными благодаря тому шуму, который окружает постановку с первых дней ее появления. «Казалось бы, кому нужна сегодня деревенская проза? – говорит «Театралу» один из участников спектакля, пожелавший не называть своего имени в прессе. – Но посмотрите, что творится в зале. Там много тех, кто никогда за пределы Садового кольца не выезжает, но они приходят с дорогими букетами, покупают в антракте дорогой коньяк… А в финале очень искренне и долго аплодируют. Значит, деревенская проза им тоже небезразлична?

Значит, Шукшин проник и в их сердца? Я давно уверен в этом. Но есть ведь и другое мнение: одна известная критикесса уверяла меня, что дело тут вовсе не в Шукшине и не в удачной режиссуре, а в том, что спектакль стал ярким образцом гламура.

На нем, дескать, модно побывать, поскольку всякий раз на «Рассказы Шукшина» приходит столичная элита, и вот ты покупаешь билет, чтобы быть замеченным в такой компании».

Словосочетание «модный театр», «модный режиссер», «модный актер» у нас почему-то традиционно считаются обидными. Как-то на пресс-конференции наш очень продвинутый театральный деятель с криками «провокация» и «вас подослали» – ринулся в атаку на юную журналистку, начавшую свой вопрос с невинного: «вас называют модным режиссером»… Хотя, если разобраться, что тут обидного?

Бывает, что какой-нибудь спектакль, чаще имя актера, а иногда и режиссера-постановщика в силу самых разных причин вдруг попадает в шорт-лист имен или мероприятий, которые необходимо знать и посетить «продвинутому горожанину». К качеству работы мода имеет опосредованное отношение. Иногда в моду входят ужасные театры, иногда модными становятся прекрасные коллективы. Иногда замечательные имена так и остаются незамеченными. Мода выбирает то или иное событие образом непредсказуемым.

И так же непредсказуемым то или иное явление из моды выходит. Так, уже к середине тридцатых пустовал зал прекрасного театра Всеволода Мейерхольда – ГосТима (еще недавно переполненный), а зрители теперь штурмовали кассу Вахтанговского театра.

Анализируя историю Театра на Таганке, один из ведущих критиков страны Анатолий Смелянский обозначил рубеж, когда «Таганка» из властителя дум стала превращаться в модный театр, а спектакль «Мастер и Маргарита» стал товаром повышенного спроса: «зал «Таганки» стала заполнять номенклатурная и торговая Москва, совбуржуазия и совзнать, в том числе и знать партийная»…

«Зрители нуждаются в новых кумирах»

У сегодняшнего театрального бума есть четкое обоснование. В начале заметно проявлялся в публичных местах – пустели стоянки у дорогих ресторанов, стали закрываться бутики, кинотеатры не очень охотно бронировали билеты по телефону, потому что их теперь можно было свободно купить за 10 минут до сеанса. И лишь у московских театров из числа тех, которые носят неофициальный статус модных, продолжали по вечерам парковаться дорогие иномарки, а перекупщики не сворачивали бизнес, потому что билеты пользовались спросом и оставались в цене. В театр тянулись и те, кто пострадал от кризиса, и те, кто на нем нажился.

Тянулись не потому, что модно или чтобы не терять лица. Просто заряд философской мудрости, пронзительной сопричастности, эмоциональной энергетики, как глоток свежего воздуха, не получишь ни в ресторане, ни в бутике… И проигравшие и победившие тянулись на огонек таланта, который уже многие века привлекает в театральный зал самую разношерстную публику. И многие века театры неофициально делились на модные и не модные.

В этом номере нашего журнала мы попытаемся разобраться, почему это происходит, по каким критериям определяется модность, как относятся к такой градации люди театра, зрители и читатели. Мы задаемся этим вопросом не только потому, что нам важно правильно сориентировать аудиторию «Театрала». Нам хочется понять феномен успеха, потому что смеем полагать – модность в определенном смысле свидетельствует об успешности. А настоящий успех (который не из дешевых) немыслим без таланта. Не случайно уже десятилетия остаются модными «Ленком» и «Современник», пережившие разные эпохи и режимы, но не растерявшие своего зрителя.

И по-прежнему нищие студенты, и избалованные попкорном олигархи, бедные инженеры и богатые чиновники тянутся в дом Захарова и Волчек, чтобы насладиться талантливой игрой, талантливой постановкой… Тянутся к Табакову, к Фоменко, к Миронову с его молодой командой, спешат на Женовача, на Серебренникова, на Туминаса… И боятся пропустить гастроли Додина, Фокина, Коляды… Встреча с искусством такого уровня всегда становится событием даже вне зависимости от того, понравился ли конкретный спектакль. И выход «в свет» на такие премьеры не превращается в пустую демонстрацию одних лишь нарядов, драгоценностей и лимузинов. Хотя, конечно, и не без того – гламур себя, как мухомор, везде покажет.

Но главным все же остается событие – спектакль, который не оставил равнодушным. И о нем потом долго говорят в офисах, в конторах и на форумах, не очень задумываясь о модности. Но если говорят, если боятся пропустить, если не считаются с ценой билета – значит, модно?

Или просто талантливо?

Сергей Юрский:
–Театр, который в отношении себя допускает эпитет «модный», относится к сфере потребления. Потому что ничего более катастрофического, чем слово «модный», примененное к театру, не может быть. Театр может быть влиятельным, знаменитым, притягательным.

Модной может быть одежда, а театр не может. Слово «модный» применительно к театру означает либо катастрофу мышления общества, либо театра. Можете ли вы сказать: «Какая в нашем районе модная церковь?» Она есть, но это подозрительная церковь. Продолжая мысль, допускаю: модным театр делает беда. Театр начинает рушиться, когда у него есть излишние финансовые средства.

Да, в этот момент он становится модным. Не удивляйтесь этому парадоксу. У него есть средства на создание шума, а искусство в этот момент часто забывается.

Кирилл Серебренников:
–Талант делает театр современным, нужным, востребованным. Только талант. Если талантливо– все прибегут. Организаторский талант Табакова поднял МХТ на новые высоты, сегодня это безоговорочно современный востребованный театр.

Важна чуткость к зрителю. Воспитать своего зрителя– задача каждого режиссера. Есть масса популярных театров, куда ходит публика, но я туда не пойду, потому что мне неинтересно, что там происходит. Они для меня– не место силы.

Место силы не всегда собирает полный зал. Найти такое место силы, почувствовать его, обменяться с ним энергией не каждому дано. Вот Мачу-Пикчу– место силы. Приезжаешь– а там туристы толпами. Но чтобы почувствовать излучаемую силу, надо быть приемником.

Так же и с театром. Без принимающих приспособлений пройдешь и ничего не поймешь. Поэтому полные залы и дикий успех– далеко не всегда место силы.