Всем ветрам назло
«Алые паруса», РАМТ, режиссер Алексей Бородин Анастасия ТОМСКАЯ Худрук РАМТа Алексей Бородин поставил удивительно молодой, страстный и мятежный спектакль о том, как надо быть счастливым. Силы для постановки нового мюзикла «Алые паруса» были привлечены недюжинные: музыку написал композитор Максим Дунаевский, а тексты – тандем детских писателей Михаил Бартенев и Андрей Усачев. Выбор литературной основы оказался безошибочен. И дело не только в хеппи-энде знаменитой повести Александра Грина, но и в том, что в каждом человеке, который когда-то был маленьким мальчиком или девочкой (а ими были все), спит далекая мечта из детства.
Мечта про корабли и сходни, про чаек над искрящейся волной, про резвящихся у носа гордой бригантины дельфинов, а главное – про исполнившуюся мечту, про счастье здесь и сейчас, про настоящую дружбу и настоящую любовь. Вот эту мечту Бородин и команда РАМТа стараются разбудить в каждом своем зрителе.
История, написанная Грином, скорее притча. А в РАМТе все взаправду. Безысходная жизнь периферийной деревеньки, пьянство и злость – на мир, на собственную неудавшуюся жизнь, на окружающих, на себя.
И хорошо, если получается найти козла отпущения, который возмечтал о лучшей доле: можно долго и с упоением всем селением топить его в трясине все той же безысходности, именуя сумасшедшим. Такая участь выпала и на долю Ассоль (Рамиля Искандер). Эта девочка-подросток в стоптанных кедах и стареньком карминного цвета платьице, которая проходит свой путь, руководствуясь принципом «Все, что нас не убивает, – делает сильней», то попадая в лапы местных хулиганов, то попытавшись продать свою невинность, то чуть не выйдя замуж за нелюбимого. Удивительно, что поддерживает ее на верном пути не ее отец Лонгрэн (Илья Исаев), погрязший в той же самой пучине отчаяния, не местный священник, разуверившийся в служении (Роман Степенский), а Эгль (Алексей Блохин).
Вечно пьяный оборванный поэт в очках и с веревкой на шее (отчасти намек на душивший Грина туберкулез, отчасти – на печальную судьбу поэта), вопреки здравому смыслу и деревенскому общественному мнению учит девочку сказкам. И – оказывается прав.
Ведь не важно, что паруса становятся алыми, искупавшись в красном вине, весь запас которого Грэй скупил в местном публичном доме. Главное, что мечте суждено сбыться, а какие методы применила для этого судьба – ее личное дело.
Немалую роль в успехе спектакля сыграла работа художника Станислава Бенедиктова. Бар, маяк, дома, корабли и обрывистый берег изображает одна и та же хитроумная конструкция из рыжего, будто ржавого, металла: в ней масса дверок и люков, палуб, лееров и шпангоутов, по которым можно бегать, прыгать и лазать. Внезапно на сцене появляются мотоциклы и автомобиль из металлических трубок, фырчащих бензиновым выхлопом.
Одним словом, декорация преподносит зрителю массу сюрпризов, а восхищенное «Ах!» в самом финале вызовет один из них – самый красивый и самый романтический: неожиданное, как фокус иллюзиониста, появление алых парусов.
Удивительно, но во время «Алых парусов» в памяти настойчиво всплывает образ домика Грина в Феодосии, в котором писатель провел последние месяцы жизни. Он знал, что тяжело болен, что боль, поедающая его изнутри, победит жизнь совсем скоро – но по-настоящему радовался этим прохладным комнатам, близости Черного моря, раскидистому дереву во дворе. Грин был из числа тех редких счастливых людей, что умеют радоваться вопреки, находить красоту в ржавом остове старого баркаса.
И мрачноватый ржавый мир спектакля оказался все о том же, о светлой гриновской мечте – о настоящей дружбе, о верной любви и прохладе черноморской волны.